![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Заботиться о человеке по-сталински!
Jan. 21st, 2013 08:45 pmОригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
nilsky_nikolay в Заботиться о человеке по-сталински!
nilsky_nikolay в Заботиться о человеке по-сталински!( Читать с начала )
В Усть-Пристанском районе Алтайского края за невыработку обязательного минимума трудодней были преданы суду многодетные колхозницы Зубова и Мазанова. У Зубовой муж и сын были в армии, но ее осудили к 4 мес. исправительно-трудовых работ и 25 отчислений от заработка. У Мазановой в армии было 4 сына. В то же время жены местного руководства за невыработку трудодней, не имевшие в армии никого, не осуждались. В Омской области были зафиксированы случаи огульного, массового осуждения членов семей военнослужащих: из 484 чел., осужденных народным судом Голышмановского района в 1942 г., 234 чел., или 48,3 %, были членами семей военнослужащих. Например, Е.Н. Науменко, жена военнослужащего, мать двоих малолетних детей, М.А Воронина-Боркова, муж которой находился в РККА. Приговор в отношении последней был отменен, но женщина несколько месяцев находилась в тюрьме. В Тарском районе Омской области районный прокурор не только санкционировал необоснованные аресты и придавал суду членов семей военнослужащих, не совершивших никаких преступлений, но и лично арестовывал и отправлял в тюрьму некоторых колхозниц “без всяких к тому оснований”.
В 1944 г. в Западную Сибирь были направлены импортные подарки для остронуждавшихся семей фронтовиков. Однако они повсеместно были разворованы и розданы “по запискам”. Председатель Белоглазовского райисполкома Алтайского края “выдал часть из них отдельным руководящим работникам, основываясь на том, что они являются эвакуированными и не обеспечены одеждой”. Сигналы о “неправильном использовании импортных подарков” поступили также из ряда других районов. Но краевое начальство ограничилось в отношении районных руководителей только замечаниями “о допущенных ошибках”. В Тобольском районе Омской области 18% всех вещей взяли работники отделов гособеспечения, в том числе заведующий отделом, а также заведующий военным отделом райкома ВКП(б). То же было в Солдатском районе. В Сорокинском районе жена фронтовика Крюкова вместо фуфайки получила старые носки, Ухважина вместо юбки получила старую рубаху. В Казанском районе вещи и собранные подарки для Красной Армии не были переданы для семей военнослужащих, а проданы на сумму 11 962 руб. и деньги хранились на личной сберкнижке заведующего отделом гособеспечения.
Женщины подвергались произволу в жилищных вопросах, причем нередко — со стороны правоохранительных органов. В Нижне-Омском районе Омской области районный прокурор вынес постановление о выселении семьи погибшего фронтовика — женщины с четырьмя детьми. 4 июня 1944 г. начальник милиции в присутствии секретаря исполкома райсовета “выбросил вещи и Мамаеву с четырьмя детьми на улицу”. Некоторые семьи офицеров Красной Армии проживали в районном центре Алтайского края с. Поспелихе на глазах у районных руководителей в хлевах, вместе со скотом, ютились с детьми в холодных кухнях, помещались с инфекционными больными. Только по требованию проверяющего, прибывшего из Москвы, эти семьи были поселены в жилые помещения.
Социальная политика советского государства в военное время имела ярко выраженные черты дискриминации по отношению к сельскому населению в целом и сельских женщин — в частности. В годы войны существовало два рода выплат семьям военнослужащих: пенсии и пособия. Пенсии выплачивались в случаи гибели члена семьи на фронте. Пособия получали семьи находившихся в РККА военнослужащих. Размер пособий для сельских семей был в 2 раза ниже, чем для городских. Сельское население, а значит, и сельские женщины оказывались в более ущемленном положении, чем горожане. При этом почти три четверти семей, которым выплачивалось пособие, были сельскими. Это означало, что именно сельские жители являлись основными получателями социальной помощи государства. Размеры пособий для сельских жителей были небольшими. Средний размер пособия для сельских семей Западной Сибири составлял 68,7 руб. В 1943 г. на рынке в Новосибирске на эти деньги нельзя было даже купить 1 л молока, а 1 кг хлеба стоил примерно в два раза больше. Но даже эти деньги можно было получить с большим трудом. Деятельность собесов, ведавших вопросами выдачи пособий и пенсий, повсеместно сопровождалась огромным количеством нарушений. Работники райсобесов неправильно назначали пособия и определяли их размеры, требовали лишних документов, необоснованно отказывали в получении пособия, задерживали рассмотрение заявлений. Повсеместными в деятельности собесов были факты хищений денежных средств, предназначенных для выплаты пособий и пенсий. Недостатки в работе райсобесов существовали и в довоенное время, но с началом войны они приобрели огромный размах.
( Источник )
В Усть-Пристанском районе Алтайского края за невыработку обязательного минимума трудодней были преданы суду многодетные колхозницы Зубова и Мазанова. У Зубовой муж и сын были в армии, но ее осудили к 4 мес. исправительно-трудовых работ и 25 отчислений от заработка. У Мазановой в армии было 4 сына. В то же время жены местного руководства за невыработку трудодней, не имевшие в армии никого, не осуждались. В Омской области были зафиксированы случаи огульного, массового осуждения членов семей военнослужащих: из 484 чел., осужденных народным судом Голышмановского района в 1942 г., 234 чел., или 48,3 %, были членами семей военнослужащих. Например, Е.Н. Науменко, жена военнослужащего, мать двоих малолетних детей, М.А Воронина-Боркова, муж которой находился в РККА. Приговор в отношении последней был отменен, но женщина несколько месяцев находилась в тюрьме. В Тарском районе Омской области районный прокурор не только санкционировал необоснованные аресты и придавал суду членов семей военнослужащих, не совершивших никаких преступлений, но и лично арестовывал и отправлял в тюрьму некоторых колхозниц “без всяких к тому оснований”.
В 1944 г. в Западную Сибирь были направлены импортные подарки для остронуждавшихся семей фронтовиков. Однако они повсеместно были разворованы и розданы “по запискам”. Председатель Белоглазовского райисполкома Алтайского края “выдал часть из них отдельным руководящим работникам, основываясь на том, что они являются эвакуированными и не обеспечены одеждой”. Сигналы о “неправильном использовании импортных подарков” поступили также из ряда других районов. Но краевое начальство ограничилось в отношении районных руководителей только замечаниями “о допущенных ошибках”. В Тобольском районе Омской области 18% всех вещей взяли работники отделов гособеспечения, в том числе заведующий отделом, а также заведующий военным отделом райкома ВКП(б). То же было в Солдатском районе. В Сорокинском районе жена фронтовика Крюкова вместо фуфайки получила старые носки, Ухважина вместо юбки получила старую рубаху. В Казанском районе вещи и собранные подарки для Красной Армии не были переданы для семей военнослужащих, а проданы на сумму 11 962 руб. и деньги хранились на личной сберкнижке заведующего отделом гособеспечения.
Женщины подвергались произволу в жилищных вопросах, причем нередко — со стороны правоохранительных органов. В Нижне-Омском районе Омской области районный прокурор вынес постановление о выселении семьи погибшего фронтовика — женщины с четырьмя детьми. 4 июня 1944 г. начальник милиции в присутствии секретаря исполкома райсовета “выбросил вещи и Мамаеву с четырьмя детьми на улицу”. Некоторые семьи офицеров Красной Армии проживали в районном центре Алтайского края с. Поспелихе на глазах у районных руководителей в хлевах, вместе со скотом, ютились с детьми в холодных кухнях, помещались с инфекционными больными. Только по требованию проверяющего, прибывшего из Москвы, эти семьи были поселены в жилые помещения.
Социальная политика советского государства в военное время имела ярко выраженные черты дискриминации по отношению к сельскому населению в целом и сельских женщин — в частности. В годы войны существовало два рода выплат семьям военнослужащих: пенсии и пособия. Пенсии выплачивались в случаи гибели члена семьи на фронте. Пособия получали семьи находившихся в РККА военнослужащих. Размер пособий для сельских семей был в 2 раза ниже, чем для городских. Сельское население, а значит, и сельские женщины оказывались в более ущемленном положении, чем горожане. При этом почти три четверти семей, которым выплачивалось пособие, были сельскими. Это означало, что именно сельские жители являлись основными получателями социальной помощи государства. Размеры пособий для сельских жителей были небольшими. Средний размер пособия для сельских семей Западной Сибири составлял 68,7 руб. В 1943 г. на рынке в Новосибирске на эти деньги нельзя было даже купить 1 л молока, а 1 кг хлеба стоил примерно в два раза больше. Но даже эти деньги можно было получить с большим трудом. Деятельность собесов, ведавших вопросами выдачи пособий и пенсий, повсеместно сопровождалась огромным количеством нарушений. Работники райсобесов неправильно назначали пособия и определяли их размеры, требовали лишних документов, необоснованно отказывали в получении пособия, задерживали рассмотрение заявлений. Повсеместными в деятельности собесов были факты хищений денежных средств, предназначенных для выплаты пособий и пенсий. Недостатки в работе райсобесов существовали и в довоенное время, но с началом войны они приобрели огромный размах.
( Источник )
