scharapow_w | Капитализм и неравенство: в чем ошибаются и правые, и левые (окончание)

Оригинал взят у

alternathistory в Капитализм и неравенство: в чем ошибаются и правые, и левые (окончание)

Предыдущая часть

Семья и человеческий капитал

В современной глобализованной постиндустриальной среде с засильем финансовой системы как никогда велика роль человеческого капитала: от него в большой степени зависят шансы на преуспевание в жизни. Это придает семье особое значение, и ценности, культивируемые ею, становятся, как заново открывает для себя каждое очередное поколение социологов (к их немалой досаде), едва ли не главным определяющим фактором успеха в учебе и работе.

Как писал еще полвека назад экономист Фридрих Хайек в «Конституции свободы», «главное препятствие на пути к подлинному равенству возможностей состоит в невозможности найти замену умным родителям или семье, обеспечивающей эмоциональную и культурную среду воспитания». А в публикации по данным недавнего исследования экономисты Педро Карнейро иДжеймс Хэкман подчеркивают: «Различия в уровне когнитивных и некогнитивных навыков в семьях с разными доходами и социальным положением проявляются очень рано и сохраняются надолго. Школа лишь углубляет эти ранние различия».

Заложенные в человеке или унаследованные способности передаются и реализуются разными путями: генетически, в процессе дородового и послеродового ухода, через культурные ценности, исповедуемые семьей. Конечно, деньги тоже имеют значение, но часто куда меньшее, чем упомянутые нефинансовые факторы. Кстати, наличие книг в доме коррелирует с хорошей успеваемостью в большей степени, чем высокие доходы родителей.

Образованные родители склонны отдавать больше времени и энергии воспитанию ребенка, даже если оба работают. В семьях c богатым человеческим капиталом больше вероятность плодотворного использования лучших инструментов самосовершенствования из арсенала современного капитализма (например, потенциала онлайн-обучения) и выше устойчивость по отношению к потенциальным «ловушкам» (таким как неограниченный просмотр телепрограмм и чрезмерное увлечение компьютерными играми).

Все это влияет и на способность детей пользоваться плодами формального образования, ведь оно все чаще (по крайней мере в теории) доступно для всех, независимо от экономического статуса или этнической принадлежности. В конце прошлого века лишь 6,4% американских подростков могли похвастать школьным аттестатом и всего один из четырехсот — дипломом колледжа. Иными словами, тогда огромная часть населения при наличии стремления к повышению образования не имела такой возможности. Сегодня в США доля выпускников средних школ среди подростков — около 75% (для сравнения: пик в 80% был достигнут в 1960 г.). Примерно 40% молодых людей поступают в колледжи.

Журнал Economist недавно процитировал уже избитый лозунг: «В обществе явного равенства возможностей положение родителей на лестнице доходов не может оказывать значительного влияния на статус их детей». Тем не менее в реальности чем больше равенство институциональных возможностей, тем более весомым оказывается значение воспитательного вклада семьи в развитие человеческого капитала. Еще поколение назад политолог Эдуард Банфилд писал: «Любое образование идет на пользу детям из среднего и высшего класса, поскольку принадлежность к этим классам говорит о наличии особых способностей к обучаемости». Повышение качества школьного обучения способно улучшить общую образовательную статистику, но при этом оно традиционно приводит к углублению, а не сокращению разрыва в успеваемости между детьми из семей с разным уровнем развития человеческого капитала.

Авторы свежих исследований, ставившие перед собой цель продемонстрировать текущее снижение уровня профессиональной мобильности при замещении поколений в США в сравнении с былыми временами (или в сопоставлении с некоторыми европейскими странами), не сумели понять, что такое явление вполне может оказаться побочным эффектом для поколений, живущих в эпоху повышенного равенства возможностей. И в этом отношении Соединенные Штаты, вероятно, просто оказались на переднем крае тенденции, проявившейся и в других развитых капиталистических обществах.
Различия в успешности сообществ

Семья — вовсе не единственный социальный институт, оказывающий ощутимое влияние на развитие человеческого капитала и на итоговую успешность его носителя на рынке труда. Подобное воздействие оказывают и другие сообщества, объединенные общей верой, расой или этнической принадлежностью. Социолог Макс Вебер в книге «Протестантская этика и дух капитализма», написанной в 1905 г., отмечает, что в странах, где существуют различные религиозные течения, протестанты добиваются более высоких экономических результатов, чем католики, а кальвинисты опережают лютеран. Вебер дает объяснение данного феномена с точки зрения культуры: по его мнению, все дело в том, что различные веры формируют разные психологические предрасположенности у людей.

Несколькими годами позже — в работе «Евреи и современный капитализм» — современник Вебера Вернер Зомбарт приводит альтернативное объяснение отмеченного различия в успешности групп. По его версии, успех основан отчасти на культурных предпочтениях, отчасти на расовых. А в 1927 г. Шумпетер — молодой коллега Вебера и Зомбарта — выпускает фундаментальное эссе под названием «Социальные классы в этнически однородной среде», где варьирование уровня успешности в зависимости от этнической (а не только классовой) принадлежности в этнически смешанной среде он принимает как данность, не нуждающуюся в доказательствах.

Объяснения, предложенные для упомянутых характерных различий, не столь важны, как тот факт, что различная успешность / производительность труда разных групп стала исконной особенностью истории капитализма, и эти различия наблюдаются и сегодня. В современных США, например, азиаты (особенно если не включать в эту группу выходцев с тихоокеанских островов) демонстрируют в этом аспекте, как правило, лучшие результаты, чем представители белой расы (без учета испаноязычных американцев), которые, в свою очередь, превосходят латиноамериканцев. Последние опережают афроамериканцев. Чтобы убедиться в этом, достаточно изучить сведения об успеваемости, доходах или характерные модели семей, например по такому показателю, как частота родов вне брака.

Западноевропейские страны (особенно расположенные в северных регионах) с существенно более высоким уровнем равенства, чем в США, как правило, отличаются более этнически однородным населением. Последние волны иммиграции размывают этническую однородность многих развитых постиндустриальных обществ. Складывается впечатление, что в них набирают ход процессы расслоения общества по общинной принадлежности. При этом у одних групп иммигрантов результаты лучше, чем у исконного населения, а у других — хуже. В Великобритании, например, дети иммигрантов из Китая и Индии, как правило, добиваются более высоких результатов, чем коренные жители, а достижения темнокожих представителей Карибского бассейна и пакистанцев гораздо скромнее. Во Франции преуспевают потомки вьетнамцев и дети североафриканского происхождения.

В Израиле успех чаще сопутствует детям русских иммигрантов, а у выходцев из Эфиопии, как правило, дела обстоят хуже. В Канаде вперед вырывается потомство китайцев и индийцев, тогда как латиноамериканцы и выходцы из региона Карибского бассейна отстают. По большей части такую разницу в успешности проясняют различия в классовой принадлежности и уровне образования иммигрантов, приобретенном ими в странах прежнего проживания. Но поскольку общины-диаспоры сами выступают в роли носителей и инкубаторов человеческого капитала, подобные закономерности могут сохраняться (и сохраняются) в течение длительного времени.

В случае с Соединенными Штатами иммиграция играет даже более значимую роль в обострении неравенства, поскольку динамичный характер экономики страны, ее культурная открытость и географическое положение привлекают как самых лучших и ярких, так и наименее образованных представителей остального мира. Таким образом, поднимается верхняя ступень экономической лестницы, но одновременно опускается нижняя.
Почему образование не станет панацеей

Постепенное признание факта углубления экономического неравенства и социального расслоения в постиндустриальных обществах стало естественным поводом для дискуссии о том, что же предпринять для решения данной проблемы. Говоря о ситуации в Америке, все стороны дружно предлагают один и тот же рецепт: образование.

Одна из логических посылок, лежащих в основе данного рецепта, касается темы колледжа. Разрыв в шансах на успех между выпускниками колледжа и всеми остальными неуклонно возрастает, говорят авторы данной гипотезы, следовательно, вывод прост — в колледжи должно поступать максимальное количество людей. К сожалению, несмотря на то, что в колледжах обучается все большая доля американцев, эти учащиеся вовсе не обязательно обогащают багаж знаний. Количество выпускников, не имеющих необходимой квалификации для соответствующей работы, растет. Многие отчисляются, не завершив обучения, а другие получают образование по стандартам, не дотягивающим до уровня требований, предъявляемых к колледжу.

Наиболее явные расхождения в успеваемости наблюдаются еще на стадии до колледжа, например в статистике о пропорции учащихся средней школы, получивших аттестаты. При этом основные различия в успеваемости (среди одноклассников и по принципу этнической принадлежности) проявляются еще в начальных классах.

Таким образом, вторая логическая посылка довода о благе обучения касается начального и среднего образования. Выдвигаются следующие предложения по исправлению ситуации: увеличение школьных бюджетов, предоставление родителям более широкого выбора, повышение частоты тестирования учащихся и совершенствование качества работы педагогов. Даже если реализовать часть этих предложений (или все), не удастся радикально сократить существующие разрывы между студентами и социальными группами — все дело в том, что формальное школьное образование само по себе играет относительно несущественную роль в возникновении и сохранении различий в успешности учащихся.

Истоки упомянутых разрывов прослеживаются в различных уровнях человеческого капитала, которым обладают дети на момент поступления в школу. На этом и основана третья логическая посылка доводов сторонников идеи образования, состоящая в необходимости более интенсивного и раннего вмешательства в детство. Предложения таковы: как можно более ранний перевод детей из семейной обстановки в среду образовательных учреждений на максимально необходимый период времени или даже проведение ресоциализации[3] целых кварталов (как в проекте «Детская зона Гарлема»).

____________________________
3 Ресоциализация — процесс освоения индивидом социальных норм и культурных ценностей, не освоенных или недостаточно освоенных ранее, или обновленных на новом этапе общественного развития.

Существуют отдельные примеры удачной реализации подобных проектов, но пока неясно, действительно ли возможно воспроизвести их в реальном масштабе.

С учетом сказанного выше, напрашивается вывод, что степень неравенства в развитых капиталистических обществах будет нарастать, по крайней мере на данный момент, — и это неотвратимо. Действительно, один из наиболее подкрепленных основных выводов современных социологических исследований говорит о том, что разрыв между семьями с высоким и низким уровнем доходов увеличивается, а разрывы в успешности в образовании и занятости между детьми из этих семей углубляются так стремительно, как никогда ранее.
Что делать?

Сегодня капитализм продолжает продуцировать замечательные преимущества и выдавать на-гора отличные возможности для самосовершенствования и личностного развития. Тем не менее сейчас (как и всегда) упомянутые положительные моменты сопряжены с недостатками, в особенности с ростом неравенства и незащищенности. Как точно подметили Маркс и Энгельс, основное отличие капитализма от других социально-экономических систем — «постоянная революционизация производства, непрерывное потрясение всех общественных устоев, извечная неуверенность и волнение».

В конце XVIII в. величайший американский просветитель и практик политэкономииАлександр Гамильтон поделился глубокими наблюдениями о неизбежной двусмысленности государственной политики в мире креативного разрушения:

«Такова участь человека, таков удел, возложенный на него навсегда провидением, — всему тому добру, которым он наслаждается, неизменно сопутствуют горести, всяческий источник его блаженства должен стать источником его невзгод — за исключением одной лишь добродетели, единственного незапятнанного добра, допустимого в его мирском существовании. Истинный политик… всегда готов приветствовать те учреждения и планы, что по своей природной сути способствуют обретению человеком счастья, что умножают источники личностного наслаждения и наращивают национальные ресурсы и мощь — он обязан заботиться о том, чтобы внести в любое дело все те компоненты, которые, по его мнению, могут предупреждать или нейтрализовать зло — извечного спутника мирского блаженства».

Актуальный сегодня вопрос звучит точно так же, как и в те дни: как сохранить мирские блага капитализма и одновременно разработать средства предупреждения и нейтрализации того зла, что извечно сопутствует благу?

Одно из потенциальных решений проблем роста неравенства и нестабильности состоит в обыденном перераспределении доходов верхней части экономики в пользу нижней ее части. Но у этого подхода два недостатка. Во-первых, спустя какое-то время те самые силы, что порождают серьезное неравенство, вновь заявляют о себе, требуя очередного, еще более агрессивного перераспределения. Во-вторых, в определенный момент перераспределение провоцирует существенное неприятие и становится препятствием для экономического роста. В какой-то мере подобное перераспределение путем изменения налоговой нагрузки возможно и необходимо, но определение идеальности его степени и объемов будет выступать яблоком раздора, и такая политика никогда не решит фундаментальных проблем.

Второе предложенное «лекарство» — внедрение государственной политики ликвидации разрывов между отдельными лицами и группами путем введения льготных условий для отстающих — вполне может оказаться страшнее самой болезни. Какой бы благой ни была заявленная цель, обязательное материальное стимулирование отдельных категорий граждан неизбежно спровоцирует ощущение несправедливости у остальных. Более весомый недостаток — стоимость данного решения в сопоставлении с его экономической эффективностью, поскольку авторы этого рецепта, по определению, готовы предоставлять недостаточно квалифицированным людям должности, которые тем никогда не получить только лишь на основе своих заслуг.

Аналогичным образом политика, вводящая запрет на использование критериев меритократии в сфере образования, найма персонала и кредитования просто потому, что они якобы оказывают «разное воздействие» на долю разных общинных групп или содействуют принятию «неравных социальных решений», неизбежно станет препятствием на пути к повышению качества системы образования, рабочей силы и экономики.

Третий вариант лечения, нацеленный на стимулирование экономических инноваций, способных приносить пользу всем, выглядит наиболее перспективным. Сочетание интернета с достижениями в области вычислительной техники вполне сопоставимо по масштабу с электрификацией, которая предопределила возможность свершения почти немыслимого ряда событий, практически непредсказуемо изменивших жизнь общества в целом. Среди прочего полезного интернет позволил радикально повысить скорость обретения знаний, а именно скорость была определяющим фактором экономического роста, по крайней мере с XVIII в.

Добавьте к этому открывающиеся перспективы в других областях, еще пребывающих в зачаточном состоянии (биотехнологии, биоинформатика, нанотехнологии и т. д.), — и будущее экономического роста и непрекращающегося улучшения человеческой жизни выглядит вполне ярко. Тем не менее даже непрерывные инновации и оживление экономического роста не позволят ликвидировать или хотя бы значительно сократить социально-экономическое неравенство и незащищенность. Поскольку индивидуальные, семейные и групповые различия все так же будут оказывать влияние на развитие человеческого капитала и профессиональные достижения человечества.

Чтобы капитализм и далее сохранял легитимность и притягательность для населения в целом (в том числе и для занимающих нижние и средние ступени социально-экономической лестницы) и устраивал как проигравших, так и победителей, необходимо восстанавливать и дополнять госпрограммы социальной защиты. Ибо они призваны помочь свести к минимуму степень неуверенности, ослабить острое ощущение пережитой экономической неудачи и поддерживать равенство возможностей.

Подобные программы уже функционируют в большей части развитого капиталистического мира, в том числе в США, и правым силам следовало бы признать: их роль неоценима, их следует сохранять и развивать, а не урезать. А крупные государственные расходы на социальное обеспечение служат надлежащим ответом на некоторые врожденные проблемные черты капитализма. Упомянутые программы вовсе не «зверь», которого следует «держать на голодном пайке».

В Соединенных Штатах, например, социальное обеспечение, страхование на случай безработицы, продовольственные талоны, налоговый зачет за заработанный доход, медицинское страхование Medicare и Medicaid, а также дополнительная защита, обеспечиваемая законом о доступном здравоохранении (Affordable Care Act), приносят пользу главным образом всем тем, кто оказался менее успешным и более всего пострадал от современной экономики.

Падение спроса населения на подобные программы даже вообразить невозможно, а их сворачивание на фоне роста неравенства и нестабильности было бы верхом безответственности. И уж, по крайней мере, просветленный эгоизм тех, чей заработок держится главным образом на благах общества капиталистической динамики, просто обязан подтолкнуть их к тому, чтобы осознать: целесообразно расстаться с некоторыми из своих рыночных завоеваний ради поддержания социально-экономической стабильности. А противиться этому нерационально. Государственные программы адресной социальной защиты нуждаются в структурных реформах, но правым нужно признать: умеренную щедрость, демонстрируемую государством всеобщего благоденствия, надлежит сохранить. И у такого подхода есть в высшей степени разумные обоснования.

Левым силам, в свою очередь, необходимо смириться с непреложным фактом: агрессивные попытки ликвидировать неравенство могут оказаться как слишком дорогостоящими, так и бесполезными. Успешность прежних попыток укрепить равенство возможностей, например облегчив доступ к образованию и запретив различные формы дискриминации, подразумевает: в развитых капиталистических обществах сегодня серьезные ресурсы неохваченного человеческого потенциала в дефиците. Потому дополнительные меры по обеспечению равенства, скорее всего, принесут меньше выгоды, чем их предшественники, а обойдутся дороже. Притом они сопряжены с перенаправлением ресурсов — от людей с большим человеческим потенциалом к людям с меньшим потенциалом — в обход и без учета критериев достижений и заслуг. И, значит, могут тормозить экономический рост и динамичность — то, от чего зависят существующие государства всеобщего благоденствия.

Таким образом, сверхзадача госполитики в развитых капиталистических странах состоит в том, чтобы поддержать темпы экономической динамичности, способные обеспечить прирост благ для всех — с одновременной организацией бесперебойных выплат по программам социального обеспечения. Последнее необходимо для обеспечения граждан терпимыми условиями жизни в ситуации нарастания неравенства и незащищенности.

Разные страны будут решать эту непростую задачу неодинаково, поскольку их приоритеты, традиции, размеры, демографические и экономические характеристики различны. Одно из заблуждений нашей эпохи относительно госполитики состоит в убеждении, будто страны вполне могут заимствовать ее друг у друга. В данном случае полезной отправной точкой мог бы стать комбинированный отказ от политики привилегий и политики недовольства в пользу четкого и ясного представления о подлинной сути капитализма, не искаженного идеализацией поклонниками и демонизацией критиками капитализма.

Автор - профессор истории, преподаватель Католического университета Америки

Перевод Константина ВАСИЛЬКЕВИЧА, газета «2000″

1 «Фискальный обрыв» — ситуация, при которой в США возможно автоматическое вступление в силу некоторых законов, повышающих налоги и уменьшающих государственные расходы ради сокращения бюджетного дефицита и объема государственного долга.

Источник - http://alternate-politics.info/content/kapitalizm_i_neravenstvo_v_chem_oshibayutsya_i_pravye_i_levye