Французский ответ "корпорации Роял Неви"
Jun. 20th, 2015 07:58 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
scharapow_wОригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
george_rooke в Французский ответ "корпорации Роял Неви"
george_rooke в Французский ответ "корпорации Роял Неви"Надо сказать, что Кольбер дал очень мощный пинок французскому флоту. Это касалось не только количества кораблей и их вооружения, но и мобилизации экипажей, систем и способов снабжения, были так же ордонансы и по средней продолжительности жизни судов.
Как мы помним, Сэмьюэлом Пипсом был определен средний срок службы английских кораблей в 10 лет. Кольбер, в пику англичанам за счет использования лучших материалов и передовых методов кораблестроения догнал средний срок жизни французских кораблей до 12 лет (этот срок включал в себя одну тимберовку). Но уже в 1729 году маршалл Виллар сетует, что средний возраст французских кораблей составляет 24 года, то есть в два раза больше запланированного.
Далее последовал период Морепа, когда ситуация была в известной мере выправлена, однако во время Семилетней войны грянул гром. Англию конечно же не устраивал экономический и военный рост Франции, в той же Индии французская Ост-Индская компания достигла 2/3 объема торговли голландской ОИК, в 1731 году пайщикам было выплачено 34 миллиона ливров диведендов, в 1734 - уже 41 миллион ливров. Торговля в Вест-Индии росла бешенными темпами, если в 1741 году она достигала объема 140 млн ливров, то в 1743 году - уже 300 миллионов ливров, показатель роста за период составил 650% (тогда как английский какие-то "жалкие" 150% - прочувствуйте маржу, господа бизнесмены).
Естественно, возрос и военно-морской бюджет, с 12 млн ливров (1735), до 19 млн ливров (1741), и далее до 27 млн ливров (1744).
После войны за австрийское наследство Морепа пишет: "Я не говорю, что мы должны иметь в военное время 125 кораблей от 50 до 80 орудий, как англичане, я говорю, что нам достаточно держать 60 линкоров и в случае войны с Англией иметь союзника, с которым бы мы могли объединить флоты".
Но вот в новую войну Франция вступила без союзников на море. И предсказуемо наступил разгром. Поэтому, когда Испания наконец-таки вступила в войну в союзе с Францией против Англии, Французы уже почти ничего не могли выставить на море (к этому времени французы потеряли 18 кораблей и 37 фрегатов в боях, плюс 19 кораблей и 19 фрегатов от навигационных аварий).
Кризис военной мысли совпал и с кризисом снабжения.
Новый морской министр Шуазель первым же своим актом от 1765 года законодательно разрешил морякам неблагородного происхождения получать офицерские, и даже капитанские звания, вызвав подобным действием дикий зубовный скрежет у аристократов флота. Был сформирован и инженерный корпус, причем кораблестроители согласно реформе были приравнены к военным.
Наконец-таки было начато планирование по запасам леса. Потребности французского флота были определены в 18 тысяч лоадов в год, и общий запас леса на складах должен был составлять 72 тысячи лоадов, то есть запас, исходя из потребностей на 4 года.
Но появилась проблема.
До этого времени французы вполне неплохо строили корабли из своего материала, но вот к 1770-м леса повывели, поэтому были заключены договора с Испанией и Баварией по поставкам древесины во Францию. Для строительства кораблей использовался испанский и баварский дуб (знаменитая ныне в Германии марка Grun Holz), а для мачт и рангоута в основном шла пиренейская и балканская сосна.
Благодаря реформе и в известной степени автоматизации производства французские корабли строились быстрее всех в мире. Так, в Англии на строительство трехпалубного корабля уходило в среднем 3-4 года, в России - 5-6 лет, во Франции - всего год. В 1778 году французы построили и ввели в строй 7 линкоров и 13 фрегатов - гигантское количество, показывающее уровень организации производства французских верфей!
Брестская гавань.
Но вместе с плюсами были и минусы. Оказалось, что французский и испанский дубы менее прочны и гниют быстрее, нежели немецкий или скандинавский. Что пиренейская сосна очень ломкая и подвержена гниению (морской министр Франции Сартин отмечал что срок службы пиренейской сосны - 3 года, и это против русской - в 15 лет!) Перед войной были сделаны гигантские запасы, 90 тысяч лоадов дуба и до 12 тысяч лоадов рангоутного дерева, но с началом войны англичане возобновили блокаду, и французы лишились возможности посылать торговые суда на Балтику или Балканы. Соответственно жили только предвоенными запасами. Надо сказать - их хватило, хотя к окончанию войны съели все до последней щепки.
И возникает мысль - а что мы, хуже англичан что ли? А давайте-ка заключим договор с Россией на поставку дерева!
Сказано -сделано.
Даются указания послу в России Дюрану, с миссией от короля и герцога д"эгильона послана целая делегация, куда входят и инженеры, и коммерсанты. Основная задача - заключить с русскими торговый договор, при этом французы были готовы даже согласны пожертвовать союзом с Турцией (ибо от "больного человека Европы" проку уже мало, одни расходы). Более того - Россия интересна не только деревом, но и медью. Дело в том, что как раз в это время днища кораблей начали обшивать медными листами. В самой Франции меди было мало. Пробовали договориться с Испанией и Турцией - но испанские медные рудники обеспечивали лишь небольшой объем (да и самим им тоже медь нужна была), а турецкая медь оказалась не надлежащего качества. Пробовали по старинке оббивать днище корабля медными болтами с широкими шляпками, шляпка к шляпке (представляете, какой это адский и труд и какова его производительность?), но если проблему обрастания корпуса эта мера немного снимала, то вот скорость корабля не повышала, корабли с "оббитым" дном имели скорость в два раза меньше кораблей, обшитых медными листами.
Англия, узнав об этих намерениях, была в шоке. Английский посол Роберт Гуннинг получил прямые указания, по возможности воспрепятствовать любому договору России и Франции. Вообще, если верить Ньюкаслу, мысль, что русский лес может пойти и во Францию, приводила в ужас адмиралтейство. И ради исключительного права на торговлю с Россией, а так же отказа Екатерины II от "вооруженного нейтралитета" англичане были готовы пожертвовать многим.
России был предложен остров Менорка в Средиземном море, полностью развязаны руки в разделах Польши, и смене власти в Швеции. При этом правительство Англии подтвердило,что будет оказывать русскому флоту в Архипелаге (или кораблям, следующим в Архипелаг) всю возможную поддержку, и блокирует любые действия Франции и Испании в Леванте относительно русской эскадры.
Россию эти условия устроили (кроме Менорки, ибо этот подарок князь Потемкин рассматривал как некоего "троянского коня", и попытку втянуть Россию в разборки между Англией, Францией и Испанией). Франция попробовала наладить отношения с США по поводу поставок леса, но быстро в нем разочаровалась. Французские специалисты после исследования нескольких партий неблагозвучно назвали американский дуб "древесной ватой" (Сюффрен), и поэтому переговоры между Францией и Россией продолжились в 1787 году. Граф Сегюр выступил с идеей русско-французской торговли через Черное и Средиземное моря. Екатерина подписала торговый договор, и русская древесина, чугун, сало, кожи, ворвань, пенька потекли во Францию рекой.
Но заключая этот договор Екатерина не только заботилась об увеличении российской торговли - дело в том, что пришедшийв Англии к власти Питт-младший ориентировался на Пруссию в своей политике, и этот договор послужил ответом на создание Питтом англо-прусского блока.
Ну а после войны за Независимость США французы приходят к столь логичному принципу "Лего-конструктора", получившему название "Борда-Сане", названному в честь известного французского инженера и математика Жана-Шарля де Борда, и не менее известного французского кораблестроителя Жака-Ноаля Санэ. Эта парочка предлагает следующее - введение серийного строительства кораблей с использованием абсолютно идентичных заготовок. Своего рода элементы конструктора "Лего", то есть заготовки, хранящиеся на складах,подходят для строительства любого линейного корабля.
Санэ при этом предлагает типовые модели 74-пушечного, 80-пушечного (двухдечные) и 118-пушечного (трехдечный) кораблей. Причем заготовки на них идут абсолютно одинаковые, изменяется только их количество в зависимости от ранга корабля. Все размерения кораблей абсолютно стандартизированы, отклонений не допускается, в общем "бери и строй". При этом согласно требованию нового министра де Кастри длина и ширина 74-, 80- и 118-пушечников должна быть почти идентична (в реале не превышала 20 футов в длину и 20 футов в ширину), чтобы они могли строиться на любых эллингах. Это давало мобильность заказа и строительства кораблей.
Надо сказать, что это был великолепный пример использования науки в методах оптимизации производства и учета запасов. В результате несмотря на большое корабельное строительство, французские потребности остались на уровне 18 тысяч лоадов в год, хотя количество построенных кораблей и используемых ЗИПов увеличилось. То есть к лесу и лесным запасам стали относиться более рационально, уменьшили количество брака, более оптимально распоряжались тем, что есть.
Рекомендуемый к хранению запас увеличили, теперь посчитав его равным 90 тысячам лоадов (то есть запас на 5 лет).
Так же озаботились и правильным складированием запасов. Чтобы не получилось так, что, к примеру, флот находится в Бресте, а запасы - в Тулоне. И в 1786 году была создана "приписка" эскадр к "своему" порту (Брест, Тулон, Рошфор, Лорьян, колониальные станции). То есть если в Тулоне планировали держать 15 ЛК и 18 ФР, то именно на это количество кораблей там и было материалов (на 5 лет естественно). Если на Тобаго не планировался заход более 3 кораблей и 4 фрегатов в год, то и запас там был соответствующий.
Можно смело сказать, что перед Французской революцией флот Франции был наиболее передовым и сбалансированным. Не будь смуты - французы, по крайней мере технически и административно, имели все шансы стать властителями морей.
В общем, если Роял Неви шел при создании системы снабжения все больше эмпирическим путем, то французы - как всегда, как всегда - поставили вперед достижения науки, и применения математических и оптимизационных принципов.
Как мы помним, Сэмьюэлом Пипсом был определен средний срок службы английских кораблей в 10 лет. Кольбер, в пику англичанам за счет использования лучших материалов и передовых методов кораблестроения догнал средний срок жизни французских кораблей до 12 лет (этот срок включал в себя одну тимберовку). Но уже в 1729 году маршалл Виллар сетует, что средний возраст французских кораблей составляет 24 года, то есть в два раза больше запланированного.
Далее последовал период Морепа, когда ситуация была в известной мере выправлена, однако во время Семилетней войны грянул гром. Англию конечно же не устраивал экономический и военный рост Франции, в той же Индии французская Ост-Индская компания достигла 2/3 объема торговли голландской ОИК, в 1731 году пайщикам было выплачено 34 миллиона ливров диведендов, в 1734 - уже 41 миллион ливров. Торговля в Вест-Индии росла бешенными темпами, если в 1741 году она достигала объема 140 млн ливров, то в 1743 году - уже 300 миллионов ливров, показатель роста за период составил 650% (тогда как английский какие-то "жалкие" 150% - прочувствуйте маржу, господа бизнесмены).
Естественно, возрос и военно-морской бюджет, с 12 млн ливров (1735), до 19 млн ливров (1741), и далее до 27 млн ливров (1744).
После войны за австрийское наследство Морепа пишет: "Я не говорю, что мы должны иметь в военное время 125 кораблей от 50 до 80 орудий, как англичане, я говорю, что нам достаточно держать 60 линкоров и в случае войны с Англией иметь союзника, с которым бы мы могли объединить флоты".
Но вот в новую войну Франция вступила без союзников на море. И предсказуемо наступил разгром. Поэтому, когда Испания наконец-таки вступила в войну в союзе с Францией против Англии, Французы уже почти ничего не могли выставить на море (к этому времени французы потеряли 18 кораблей и 37 фрегатов в боях, плюс 19 кораблей и 19 фрегатов от навигационных аварий).
Кризис военной мысли совпал и с кризисом снабжения.
Новый морской министр Шуазель первым же своим актом от 1765 года законодательно разрешил морякам неблагородного происхождения получать офицерские, и даже капитанские звания, вызвав подобным действием дикий зубовный скрежет у аристократов флота. Был сформирован и инженерный корпус, причем кораблестроители согласно реформе были приравнены к военным.
Наконец-таки было начато планирование по запасам леса. Потребности французского флота были определены в 18 тысяч лоадов в год, и общий запас леса на складах должен был составлять 72 тысячи лоадов, то есть запас, исходя из потребностей на 4 года.
Но появилась проблема.
До этого времени французы вполне неплохо строили корабли из своего материала, но вот к 1770-м леса повывели, поэтому были заключены договора с Испанией и Баварией по поставкам древесины во Францию. Для строительства кораблей использовался испанский и баварский дуб (знаменитая ныне в Германии марка Grun Holz), а для мачт и рангоута в основном шла пиренейская и балканская сосна.
Благодаря реформе и в известной степени автоматизации производства французские корабли строились быстрее всех в мире. Так, в Англии на строительство трехпалубного корабля уходило в среднем 3-4 года, в России - 5-6 лет, во Франции - всего год. В 1778 году французы построили и ввели в строй 7 линкоров и 13 фрегатов - гигантское количество, показывающее уровень организации производства французских верфей!
Брестская гавань.
Но вместе с плюсами были и минусы. Оказалось, что французский и испанский дубы менее прочны и гниют быстрее, нежели немецкий или скандинавский. Что пиренейская сосна очень ломкая и подвержена гниению (морской министр Франции Сартин отмечал что срок службы пиренейской сосны - 3 года, и это против русской - в 15 лет!) Перед войной были сделаны гигантские запасы, 90 тысяч лоадов дуба и до 12 тысяч лоадов рангоутного дерева, но с началом войны англичане возобновили блокаду, и французы лишились возможности посылать торговые суда на Балтику или Балканы. Соответственно жили только предвоенными запасами. Надо сказать - их хватило, хотя к окончанию войны съели все до последней щепки.
И возникает мысль - а что мы, хуже англичан что ли? А давайте-ка заключим договор с Россией на поставку дерева!
Сказано -сделано.
Даются указания послу в России Дюрану, с миссией от короля и герцога д"эгильона послана целая делегация, куда входят и инженеры, и коммерсанты. Основная задача - заключить с русскими торговый договор, при этом французы были готовы даже согласны пожертвовать союзом с Турцией (ибо от "больного человека Европы" проку уже мало, одни расходы). Более того - Россия интересна не только деревом, но и медью. Дело в том, что как раз в это время днища кораблей начали обшивать медными листами. В самой Франции меди было мало. Пробовали договориться с Испанией и Турцией - но испанские медные рудники обеспечивали лишь небольшой объем (да и самим им тоже медь нужна была), а турецкая медь оказалась не надлежащего качества. Пробовали по старинке оббивать днище корабля медными болтами с широкими шляпками, шляпка к шляпке (представляете, какой это адский и труд и какова его производительность?), но если проблему обрастания корпуса эта мера немного снимала, то вот скорость корабля не повышала, корабли с "оббитым" дном имели скорость в два раза меньше кораблей, обшитых медными листами.
Англия, узнав об этих намерениях, была в шоке. Английский посол Роберт Гуннинг получил прямые указания, по возможности воспрепятствовать любому договору России и Франции. Вообще, если верить Ньюкаслу, мысль, что русский лес может пойти и во Францию, приводила в ужас адмиралтейство. И ради исключительного права на торговлю с Россией, а так же отказа Екатерины II от "вооруженного нейтралитета" англичане были готовы пожертвовать многим.
России был предложен остров Менорка в Средиземном море, полностью развязаны руки в разделах Польши, и смене власти в Швеции. При этом правительство Англии подтвердило,что будет оказывать русскому флоту в Архипелаге (или кораблям, следующим в Архипелаг) всю возможную поддержку, и блокирует любые действия Франции и Испании в Леванте относительно русской эскадры.
Россию эти условия устроили (кроме Менорки, ибо этот подарок князь Потемкин рассматривал как некоего "троянского коня", и попытку втянуть Россию в разборки между Англией, Францией и Испанией). Франция попробовала наладить отношения с США по поводу поставок леса, но быстро в нем разочаровалась. Французские специалисты после исследования нескольких партий неблагозвучно назвали американский дуб "древесной ватой" (Сюффрен), и поэтому переговоры между Францией и Россией продолжились в 1787 году. Граф Сегюр выступил с идеей русско-французской торговли через Черное и Средиземное моря. Екатерина подписала торговый договор, и русская древесина, чугун, сало, кожи, ворвань, пенька потекли во Францию рекой.
Но заключая этот договор Екатерина не только заботилась об увеличении российской торговли - дело в том, что пришедшийв Англии к власти Питт-младший ориентировался на Пруссию в своей политике, и этот договор послужил ответом на создание Питтом англо-прусского блока.
Ну а после войны за Независимость США французы приходят к столь логичному принципу "Лего-конструктора", получившему название "Борда-Сане", названному в честь известного французского инженера и математика Жана-Шарля де Борда, и не менее известного французского кораблестроителя Жака-Ноаля Санэ. Эта парочка предлагает следующее - введение серийного строительства кораблей с использованием абсолютно идентичных заготовок. Своего рода элементы конструктора "Лего", то есть заготовки, хранящиеся на складах,подходят для строительства любого линейного корабля.
Санэ при этом предлагает типовые модели 74-пушечного, 80-пушечного (двухдечные) и 118-пушечного (трехдечный) кораблей. Причем заготовки на них идут абсолютно одинаковые, изменяется только их количество в зависимости от ранга корабля. Все размерения кораблей абсолютно стандартизированы, отклонений не допускается, в общем "бери и строй". При этом согласно требованию нового министра де Кастри длина и ширина 74-, 80- и 118-пушечников должна быть почти идентична (в реале не превышала 20 футов в длину и 20 футов в ширину), чтобы они могли строиться на любых эллингах. Это давало мобильность заказа и строительства кораблей.
Надо сказать, что это был великолепный пример использования науки в методах оптимизации производства и учета запасов. В результате несмотря на большое корабельное строительство, французские потребности остались на уровне 18 тысяч лоадов в год, хотя количество построенных кораблей и используемых ЗИПов увеличилось. То есть к лесу и лесным запасам стали относиться более рационально, уменьшили количество брака, более оптимально распоряжались тем, что есть.
Рекомендуемый к хранению запас увеличили, теперь посчитав его равным 90 тысячам лоадов (то есть запас на 5 лет).
Так же озаботились и правильным складированием запасов. Чтобы не получилось так, что, к примеру, флот находится в Бресте, а запасы - в Тулоне. И в 1786 году была создана "приписка" эскадр к "своему" порту (Брест, Тулон, Рошфор, Лорьян, колониальные станции). То есть если в Тулоне планировали держать 15 ЛК и 18 ФР, то именно на это количество кораблей там и было материалов (на 5 лет естественно). Если на Тобаго не планировался заход более 3 кораблей и 4 фрегатов в год, то и запас там был соответствующий.
Можно смело сказать, что перед Французской революцией флот Франции был наиболее передовым и сбалансированным. Не будь смуты - французы, по крайней мере технически и административно, имели все шансы стать властителями морей.
В общем, если Роял Неви шел при создании системы снабжения все больше эмпирическим путем, то французы - как всегда, как всегда - поставили вперед достижения науки, и применения математических и оптимизационных принципов.
