Как писать мемуары... (I)
Dec. 17th, 2017 01:02 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
scharapow_w О воспоминаниях участников войны
ЗАМЕТКИ ПИСАТЕЛЯ
Наша партия, государство, народ с большой искренностью и с глубоким достоинством, порожденным верой в свои силы, борются за всеобщее полное разоружение. Мы уверены, что рано или поздно человечество придет к этому. Однако даже когда это свершится, мы не утеряем ни одной частицы той законной гордости, которую мы испытываем при мысли о нашей армии и о том, что она совершила на протяжении своей революционной истории.
Больше того, если говорить о Великой Отечественной войне, то, когда человечество уничтожит последнее орудие смерти, мы не с меньшим, а, наоборот, с еще большим волнением будем возвращаться в своих мыслях к подвигу, совершенному нашей армией. Ведь прежде всего ее подвигу в годы Великой Отечественной войны человечество обязано тем, что выдвинутый нами призыв к всеобщему и полному разоружению кажется не только заманчивым, но и реальным все большему количеству людей на земном шаре.
То, что сделали в годы войны наша партия, наш народ и его армия, должно навеки остаться в памяти всего человечества.
И помимо того, что во имя этого обязаны сделать наши литература и искусство, встает законный вопрос о громадном коллективном вкладе, который могут сюда внести своими воспоминаниями непосредственные участники войны.
Масштабы этого возможного вклада трудно переоценить, если окинуть взглядом все пережитое нашим народом в те годы. О важности этого вклада известное представление дают уже те воспоминания, что за последние годы все чаще стали публиковаться в нашей печати.
Однако сделанного до сих пор все-таки крайне мало по сравнению с тем, что может и должно быть сделано. Громадное количество людей, располагающих бесценным жизненным материалом, пока что еще не пишут своих воспоминаний, порой не знают, с какого конца за это взяться. Или пишут, но не получают достаточной поддержки и консультации, не видят достаточно ясной перспективы будущего использования своей работы.
Мне кажется, что своевременно поговорить об этих вопросах. Годы идут, люди уходят из жизни или стареют. Одно стирается в памяти, к другому чем дальше, тем все с большим напряжением приходится возвращаться, чтобы восстановить живые картины того времени.
Однако картины эти такой силы, что даже люди, никогда на войне не ведшие ни дневников, ни записей, и сейчас, спустя много лет, вспоминают многое с необыкновенной яркостью и живостью, в особенности, если чувствуют проявленный к этому интерес, если их вызывают на эти воспоминания и помогают им преодолеть то чувство неговорливой скромности, которое так свойственно многим героическим сыновьям и дочерям нашего народа.
Это чувство — святое чувство, но я не боюсь сказать, что все-таки некоторым людям надо помочь преодолеть это чувство, во имя того, чтобы не ушли в небытие многие из тех подвигов, что не вправе исчезнуть из истории.
В последние годы мне, например, в связи с работой над романом о войне довелось разговаривать с десятками ее участников. Я не говорю уже о том, какую это пользу принесло мне, как писателю, какую благодарность я испытываю к этим товарищам, откровенно и щедро поделившимся со мной своими воспоминаниями. Это очень важно для меня, но главное все-таки не в этом, а в том, что многие из тех людей, с которыми я говорил, могли бы оставить потомкам очень ценные воспоминания о войне. Но для того чтобы это было сделано, они нуждаются в ясности перспективы; для чего пишутся эти воспоминания, как. Где и в какой форме они могут быть использованы? Нуждаются они и в помощи, иногда в литературной записи с их слов, иногда в последующей редактуре, а иногда и просто в помощи литературным советом, консультацией по ходу уже начатой работы над воспоминаниями.
Оставив пока в стороне другие, в том числе организационные, формы помощи (я к ним потом вернусь), хочу сначала остановиться на вопросе литературной консультации.
«Как писать воспоминания? С чего начинать? О чем писать и о чем не писать? Что считать главным? Что считать в воспоминаниях нескромностью со своей стороны? Можно или нельзя использовать в воспоминаниях не только то, что ты видел сам, но и то, что ты слышал и знал во время войны от других лиц? Как быть со старыми дневниками в записями, в которых есть и такое, с чем ты сам спустя много лет не согласен? Как лучше: исправлять их или комментировать?».
Это только часть тех вопросов, что мне задавали товарищи, участники войны, и в личных разговорах, и в коллективных беседах на эту тему.
Я отвечал на эти вопросы как мог и как умел. Но чем чаще приходилось мне на них отвечать, тем все тверже складывалось у меня убеждение, что, во-первых, такая консультация очень и очень нужна людям и, во-вторых, такая консультация, конечно, дело коллективное! В ней должны участвовать многие писателя и военные журналисты. Один может удачнее и правильнее ответить на один вопрос, другой — на другой, третий — на третий. А так как людей, заинтересованных в ответах на такие вопросы, много, а сами эти люди рассеяны по бесчисленным, в том числе и далеким, уголкам нашей Родины, куда литераторы заглядывают не так уж часто, то было бы правильно привлечь к этому делу такую силу, как печать, радио, телевидение. Если коллективными усилиями начать делать это дело, то, думаю, найдется много заинтересованных читателей и слушателей. Они в дальнейшем смогут задавать через печать, радио, телевидение новые важные вопросы, на которые, нет сомнения, всегда сможет ответить если не один, так другой писатель.
Мне хочется призвать со страниц «Красной звезды» к тому, чтобы начать это важное дело в тех размерах, которых оно требует. Нельзя не радоваться тому, насколько больше за последнее время, по сравнению с предшествующими годами, появляется в печати статей и воспоминаний участников Великой Отечественной войны. То один, то другой забытый подвиг всплывает на страницах газет. Немало интересных мемуаров о войне напечатано в литературных журналах. Интереснейшие воспоминания и статьи наших военачальников, посвященные крупнейшим операциям Великой Отечественной войны, из номера в номер печатает «Военно-исторический журнал». Одну за другой книги воспоминаний выпускает Военное издательство.
Однако, думается, что в этом направлении и сейчас делается далеко не все. Для того чтобы создавалось и выходило еще больше хороших книг-воспоминаний о Великой Отечественной войне, нужно, на мой взгляд, принять некоторые дополнительные меры.
Во-первых, речь идет о той литературной консультации через печать, радио и телевидение, о которой я уже сказал.
Во-вторых, мне кажется, что и для литературной редактуры уже написанных воспоминаний, и для записи воспоминаний со слов участников войны, при должном общественном внимании к этому вопросу, могут быть привлечены куда более широкие литературные силы, чем сейчас. В частности, я думаю, что и к той, и к другой работе было бы очень полезно привлекать слушателей и выпускников Литературного института имени М. Горького в Москве, а также литературно одаренных студентов и выпускников филологических и особенно журналистских факультетов университетов.
Привлечение к такой работе должно рассматриваться литературной молодежью как ответственное, почетнее и в то же время профессионально полезное для них задание. Кстати сказать, я, например, думаю, что и работа над записью воспоминаний участника войны с его слов, и тщательная литературная редактура воспоминаний могут быть предметом дипломных работ и студентов литературного института, и студентов журналистских факультетов. Ведь и запись со слов участника событий, и литературная правка рукописи имеют самое прямое отношение к будущей профессии и молодого литератора, и молодого журналиста.
Добавлю, что на основании такой работы можно с большой долей достоверности судить об уровне общей зрелости человека, об уровне его образованности, о его литературном и журналистском профессиональном уровне и даже о его собственной одаренности!
Разумеется, говоря о привлечении молодежи, я ставлю вопрос о том, чтобы нагрузить на ее плечи только часть этой работы, которая, кстати сказать, будет иметь большое воспитательное значение. Другая часть работы по-прежему останется на плечах литераторов и журналистов старшего поколения, которые и сейчас немало делают в этом смысле, но могут делать еще больше.
Думаю, наконец, что если областные издательства во всех концах страны начнут проявлять больше интереса к публикации воспоминаний о Великой Отечественной войне, то в редакциях областных и городских газет найдется немало талантливых и умелых журналистов, готовых в той или иной форме помочь созданию таких книг.
В-третьих, по-моему, необходимо создать при Военном издательстве, с участием комиссии по военной литературе Союза писателей, большой и обеспеченный высококвалифицированными кадрами кабинет стенографической записи, который бы осуществлял эти записи и в Москве и, в случае необходимости, с выездами на места. Участие в такой работе Союза писателей может выразиться в том, что ряд литераторов (причем тут надо сделать ставку прежде всего на молодежь) будет присутствовать при этой записи, помогая составить ее план, а порой своими вопросами помогая тому или иному участнику войны полней и шире рассказать то, что должно быть записано. Ведь не секрет, — я мог бы подтвердить это на десятках примеров, — что стенографическая запись получается гораздо живей и богаче, когда тот, кто вспоминает, не просто диктует стенографистке, а рассказывает, обращаясь к живому, заинтересованному собеседнику.
Разумеется, это дело требует средств, а возможности не безграничны. Поэтому такой кабинет стенографической записи должен быть рассчитан на запись тех воспоминаний, которые, судя по представленному плану или уже написанному началу, а также с учетом военного опыта самого мемуариста, могут, в принципе, предполагаться к изданию.
Но этим дело не ограничивается. Воспоминаний всегда будет писаться больше, чем издаваться. Есть и будут воспоминания, и их очень и очень много, которые нельзя издать в виде книги. Иногда они слишком отрывочны для этого, иногда, наоборот, будучи очень объемистыми, взятые в целом, не представляют, однако, достаточного интереса. Иногда, хотя в них и содержатся ценные для истории факты, но написаны они языком настолько далеким от сколько-нибудь приемлемого литературного слога, что в них пришлось бы переписывать каждое слово. Иногда это воспоминания, которые в основном повторяют то, что уже написано и издано, однако в тех или иных своих частях все же сохраняют ценность человеческого документа или содержат в себе, пусть немногочисленные, но драгоценные для будущих писателей и историков черточки и подробности.
Думаю, что вовсе не надо тешить каждого участника войны, севшего за воспоминания, тем, что они непременно будут изданы. Наоборот, очевидно, только меньшинство воспоминаний в конце концов станут книгами, а большинство так и останутся рукописями.
Но мне кажется, что это высказанное с полной прямотой соображение все-таки не может оттолкнуть от работы большинство людей, желающих написать свои воспоминания о войне.
Во-первых, никто не может сказать заранее, какие воспоминания будут впоследствии изданы, а какие нет. Во-вторых, у громадного большинства людей, пишущих или желающих написать свои воспоминания об Отечественной войне, это желание связано не столько с мечтой увидеть свои имена в печати, сколько с потребностью рассказать для истории о том подвиге народа, участниками которого они были.
Я убежден, что многие люди примирятся с тем, что их воспоминания не попадут в печать. Но они вовсе не захотят примириться с тем, чтобы их труд вообще пропал втуне, чтобы их рукописи исчезли где-то в недрах редакций или, будучи возвращены, сгнили у них дома.
Рукопись воспоминаний может не попасть в печать, но она должна быть заботливо сохранена для истории, у автора должно быть сознание, что если не весь его труд, то хотя бы какая-то частица этого труда, не сейчас, так много лет спустя, сохранившись, пригодится будущему историку, исследователю, летописцу великой войны.
Я, конечно, знаю, что у нас есть архивы, что в этих архивах хранятся многие рукописи, в том числе и рукописи воспоминаний, но, думается, что было бы целесообразно где-то, может быть, при Центральном военном архиве, создать специальный отдел неизданных рукописей воспоминаний участников Отечественной войны. Надо создать такой специальный отдел архива и широко оповестить о его создании через печать. Автор каждой по тем или иным причинам неизданной рукописи воспоминаний должен твердо знать, куда он может направить ее на вечное хранение, и должен получить благодарность с подтверждением, что его рукопись получена и находится на хранении за таким-то номером.
Мне кажется, что такая организация дела будет отвечать желаниям очень и очень многих участников Великой Отечественной войны.
Константин Симонов.
Красная звезда. 1960. 17 апреля (№ 91).
ЗАМЕТКИ ПИСАТЕЛЯ
Наша партия, государство, народ с большой искренностью и с глубоким достоинством, порожденным верой в свои силы, борются за всеобщее полное разоружение. Мы уверены, что рано или поздно человечество придет к этому. Однако даже когда это свершится, мы не утеряем ни одной частицы той законной гордости, которую мы испытываем при мысли о нашей армии и о том, что она совершила на протяжении своей революционной истории.
Больше того, если говорить о Великой Отечественной войне, то, когда человечество уничтожит последнее орудие смерти, мы не с меньшим, а, наоборот, с еще большим волнением будем возвращаться в своих мыслях к подвигу, совершенному нашей армией. Ведь прежде всего ее подвигу в годы Великой Отечественной войны человечество обязано тем, что выдвинутый нами призыв к всеобщему и полному разоружению кажется не только заманчивым, но и реальным все большему количеству людей на земном шаре.
То, что сделали в годы войны наша партия, наш народ и его армия, должно навеки остаться в памяти всего человечества.
И помимо того, что во имя этого обязаны сделать наши литература и искусство, встает законный вопрос о громадном коллективном вкладе, который могут сюда внести своими воспоминаниями непосредственные участники войны.
Масштабы этого возможного вклада трудно переоценить, если окинуть взглядом все пережитое нашим народом в те годы. О важности этого вклада известное представление дают уже те воспоминания, что за последние годы все чаще стали публиковаться в нашей печати.
Однако сделанного до сих пор все-таки крайне мало по сравнению с тем, что может и должно быть сделано. Громадное количество людей, располагающих бесценным жизненным материалом, пока что еще не пишут своих воспоминаний, порой не знают, с какого конца за это взяться. Или пишут, но не получают достаточной поддержки и консультации, не видят достаточно ясной перспективы будущего использования своей работы.
Мне кажется, что своевременно поговорить об этих вопросах. Годы идут, люди уходят из жизни или стареют. Одно стирается в памяти, к другому чем дальше, тем все с большим напряжением приходится возвращаться, чтобы восстановить живые картины того времени.
Однако картины эти такой силы, что даже люди, никогда на войне не ведшие ни дневников, ни записей, и сейчас, спустя много лет, вспоминают многое с необыкновенной яркостью и живостью, в особенности, если чувствуют проявленный к этому интерес, если их вызывают на эти воспоминания и помогают им преодолеть то чувство неговорливой скромности, которое так свойственно многим героическим сыновьям и дочерям нашего народа.
Это чувство — святое чувство, но я не боюсь сказать, что все-таки некоторым людям надо помочь преодолеть это чувство, во имя того, чтобы не ушли в небытие многие из тех подвигов, что не вправе исчезнуть из истории.
В последние годы мне, например, в связи с работой над романом о войне довелось разговаривать с десятками ее участников. Я не говорю уже о том, какую это пользу принесло мне, как писателю, какую благодарность я испытываю к этим товарищам, откровенно и щедро поделившимся со мной своими воспоминаниями. Это очень важно для меня, но главное все-таки не в этом, а в том, что многие из тех людей, с которыми я говорил, могли бы оставить потомкам очень ценные воспоминания о войне. Но для того чтобы это было сделано, они нуждаются в ясности перспективы; для чего пишутся эти воспоминания, как. Где и в какой форме они могут быть использованы? Нуждаются они и в помощи, иногда в литературной записи с их слов, иногда в последующей редактуре, а иногда и просто в помощи литературным советом, консультацией по ходу уже начатой работы над воспоминаниями.
Оставив пока в стороне другие, в том числе организационные, формы помощи (я к ним потом вернусь), хочу сначала остановиться на вопросе литературной консультации.
«Как писать воспоминания? С чего начинать? О чем писать и о чем не писать? Что считать главным? Что считать в воспоминаниях нескромностью со своей стороны? Можно или нельзя использовать в воспоминаниях не только то, что ты видел сам, но и то, что ты слышал и знал во время войны от других лиц? Как быть со старыми дневниками в записями, в которых есть и такое, с чем ты сам спустя много лет не согласен? Как лучше: исправлять их или комментировать?».
Это только часть тех вопросов, что мне задавали товарищи, участники войны, и в личных разговорах, и в коллективных беседах на эту тему.
Я отвечал на эти вопросы как мог и как умел. Но чем чаще приходилось мне на них отвечать, тем все тверже складывалось у меня убеждение, что, во-первых, такая консультация очень и очень нужна людям и, во-вторых, такая консультация, конечно, дело коллективное! В ней должны участвовать многие писателя и военные журналисты. Один может удачнее и правильнее ответить на один вопрос, другой — на другой, третий — на третий. А так как людей, заинтересованных в ответах на такие вопросы, много, а сами эти люди рассеяны по бесчисленным, в том числе и далеким, уголкам нашей Родины, куда литераторы заглядывают не так уж часто, то было бы правильно привлечь к этому делу такую силу, как печать, радио, телевидение. Если коллективными усилиями начать делать это дело, то, думаю, найдется много заинтересованных читателей и слушателей. Они в дальнейшем смогут задавать через печать, радио, телевидение новые важные вопросы, на которые, нет сомнения, всегда сможет ответить если не один, так другой писатель.
Мне хочется призвать со страниц «Красной звезды» к тому, чтобы начать это важное дело в тех размерах, которых оно требует. Нельзя не радоваться тому, насколько больше за последнее время, по сравнению с предшествующими годами, появляется в печати статей и воспоминаний участников Великой Отечественной войны. То один, то другой забытый подвиг всплывает на страницах газет. Немало интересных мемуаров о войне напечатано в литературных журналах. Интереснейшие воспоминания и статьи наших военачальников, посвященные крупнейшим операциям Великой Отечественной войны, из номера в номер печатает «Военно-исторический журнал». Одну за другой книги воспоминаний выпускает Военное издательство.
Однако, думается, что в этом направлении и сейчас делается далеко не все. Для того чтобы создавалось и выходило еще больше хороших книг-воспоминаний о Великой Отечественной войне, нужно, на мой взгляд, принять некоторые дополнительные меры.
Во-первых, речь идет о той литературной консультации через печать, радио и телевидение, о которой я уже сказал.
Во-вторых, мне кажется, что и для литературной редактуры уже написанных воспоминаний, и для записи воспоминаний со слов участников войны, при должном общественном внимании к этому вопросу, могут быть привлечены куда более широкие литературные силы, чем сейчас. В частности, я думаю, что и к той, и к другой работе было бы очень полезно привлекать слушателей и выпускников Литературного института имени М. Горького в Москве, а также литературно одаренных студентов и выпускников филологических и особенно журналистских факультетов университетов.
Привлечение к такой работе должно рассматриваться литературной молодежью как ответственное, почетнее и в то же время профессионально полезное для них задание. Кстати сказать, я, например, думаю, что и работа над записью воспоминаний участника войны с его слов, и тщательная литературная редактура воспоминаний могут быть предметом дипломных работ и студентов литературного института, и студентов журналистских факультетов. Ведь и запись со слов участника событий, и литературная правка рукописи имеют самое прямое отношение к будущей профессии и молодого литератора, и молодого журналиста.
Добавлю, что на основании такой работы можно с большой долей достоверности судить об уровне общей зрелости человека, об уровне его образованности, о его литературном и журналистском профессиональном уровне и даже о его собственной одаренности!
Разумеется, говоря о привлечении молодежи, я ставлю вопрос о том, чтобы нагрузить на ее плечи только часть этой работы, которая, кстати сказать, будет иметь большое воспитательное значение. Другая часть работы по-прежему останется на плечах литераторов и журналистов старшего поколения, которые и сейчас немало делают в этом смысле, но могут делать еще больше.
Думаю, наконец, что если областные издательства во всех концах страны начнут проявлять больше интереса к публикации воспоминаний о Великой Отечественной войне, то в редакциях областных и городских газет найдется немало талантливых и умелых журналистов, готовых в той или иной форме помочь созданию таких книг.
В-третьих, по-моему, необходимо создать при Военном издательстве, с участием комиссии по военной литературе Союза писателей, большой и обеспеченный высококвалифицированными кадрами кабинет стенографической записи, который бы осуществлял эти записи и в Москве и, в случае необходимости, с выездами на места. Участие в такой работе Союза писателей может выразиться в том, что ряд литераторов (причем тут надо сделать ставку прежде всего на молодежь) будет присутствовать при этой записи, помогая составить ее план, а порой своими вопросами помогая тому или иному участнику войны полней и шире рассказать то, что должно быть записано. Ведь не секрет, — я мог бы подтвердить это на десятках примеров, — что стенографическая запись получается гораздо живей и богаче, когда тот, кто вспоминает, не просто диктует стенографистке, а рассказывает, обращаясь к живому, заинтересованному собеседнику.
Разумеется, это дело требует средств, а возможности не безграничны. Поэтому такой кабинет стенографической записи должен быть рассчитан на запись тех воспоминаний, которые, судя по представленному плану или уже написанному началу, а также с учетом военного опыта самого мемуариста, могут, в принципе, предполагаться к изданию.
Но этим дело не ограничивается. Воспоминаний всегда будет писаться больше, чем издаваться. Есть и будут воспоминания, и их очень и очень много, которые нельзя издать в виде книги. Иногда они слишком отрывочны для этого, иногда, наоборот, будучи очень объемистыми, взятые в целом, не представляют, однако, достаточного интереса. Иногда, хотя в них и содержатся ценные для истории факты, но написаны они языком настолько далеким от сколько-нибудь приемлемого литературного слога, что в них пришлось бы переписывать каждое слово. Иногда это воспоминания, которые в основном повторяют то, что уже написано и издано, однако в тех или иных своих частях все же сохраняют ценность человеческого документа или содержат в себе, пусть немногочисленные, но драгоценные для будущих писателей и историков черточки и подробности.
Думаю, что вовсе не надо тешить каждого участника войны, севшего за воспоминания, тем, что они непременно будут изданы. Наоборот, очевидно, только меньшинство воспоминаний в конце концов станут книгами, а большинство так и останутся рукописями.
Но мне кажется, что это высказанное с полной прямотой соображение все-таки не может оттолкнуть от работы большинство людей, желающих написать свои воспоминания о войне.
Во-первых, никто не может сказать заранее, какие воспоминания будут впоследствии изданы, а какие нет. Во-вторых, у громадного большинства людей, пишущих или желающих написать свои воспоминания об Отечественной войне, это желание связано не столько с мечтой увидеть свои имена в печати, сколько с потребностью рассказать для истории о том подвиге народа, участниками которого они были.
Я убежден, что многие люди примирятся с тем, что их воспоминания не попадут в печать. Но они вовсе не захотят примириться с тем, чтобы их труд вообще пропал втуне, чтобы их рукописи исчезли где-то в недрах редакций или, будучи возвращены, сгнили у них дома.
Рукопись воспоминаний может не попасть в печать, но она должна быть заботливо сохранена для истории, у автора должно быть сознание, что если не весь его труд, то хотя бы какая-то частица этого труда, не сейчас, так много лет спустя, сохранившись, пригодится будущему историку, исследователю, летописцу великой войны.
Я, конечно, знаю, что у нас есть архивы, что в этих архивах хранятся многие рукописи, в том числе и рукописи воспоминаний, но, думается, что было бы целесообразно где-то, может быть, при Центральном военном архиве, создать специальный отдел неизданных рукописей воспоминаний участников Отечественной войны. Надо создать такой специальный отдел архива и широко оповестить о его создании через печать. Автор каждой по тем или иным причинам неизданной рукописи воспоминаний должен твердо знать, куда он может направить ее на вечное хранение, и должен получить благодарность с подтверждением, что его рукопись получена и находится на хранении за таким-то номером.
Мне кажется, что такая организация дела будет отвечать желаниям очень и очень многих участников Великой Отечественной войны.
Константин Симонов.
Красная звезда. 1960. 17 апреля (№ 91).
