Былая империя. Русская Аляска, Ч.2/4
Dec. 26th, 2014 03:48 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
scharapow_w![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
mamlas в Былая империя. Русская Аляска, Ч.2/4Оригинал взят у mamlas в Былая империя. Русская Аляска, Ч.2/4
mamlas в Былая империя. Русская Аляска, Ч.2/4Начало
Русскую Америку готовят к уступке
Атмосфера в Петербурге стала меняться, когда на русский престол взошел либеральный Александр II. И Вашингтон начал делать новые пасы в направлении приобретения русской Америки.
На этот раз вместо Сандерса дело было поручено некоему У. Коллинзу, предпринимателю и, скорее всего, тоже тайному агенту, прикрывавшему свою негласную деятельность шпиона официальным званием торгового представителя США на Амуре. Как и Сандерс, Коллинз прежде чем отправиться в Россию, побывал в Вашингтоне. Официально - чтобы заручится поддержкой администрации президента Ф. Пирса. Он появился в Петербурге уже летом 1856 г. с проектом сооружения Байкало-Амурской магистрали от Иркутска до устья Амура, которая «откроет Сибирь для мировой коммерции». Надо ли говорить о том, что Н.Н. Муравьев поддерживал проект Коллинза[52]. Но иное мнение сложилось в Сибирском комитете Госсовета, который уже в апреле 1857 г. отметил, в частности, что сооружение железного пути «может быть впоследствии весьма вредно в том еще отношении, что поставит внутренние интересы восточной части Сибирского края в зависимость не от метрополии, как это до сих пор было, но от иностранцев и в особенности от североамериканцев»[53].
Неудача с железнодорожным проектом, который позволял Коллинзу быть в России около года, вращаясь в правительственных сферах, ничуть его не смутила. К тому времени у него возник новый грандиозный проект сооружения русско-американского телеграфа, который должен был протянуться от Вашингтона через до тихоокеанского побережья до Берингова пролива, затем через всю Россию до Европы и далее до Лондона, в обсуждение, разработку, расчеты которого были вовлечены самые высшие государственные инстанции России и США с 1859 до 1867 г. Но странным образом этот проект, в реальность которого почему-то поверили в Петербурге, был отменен Вашингтоном сразу же, как только была достигнута договоренность об уступке Русской Америки Соединенным Штатам. Вашингтон, многие годы мороча голову Петербургу, реализовал прокладку телеграфного кабеля из Нового света в Старый через Атлантику.
Мы предполагаем, что коммерческая миссия Коллинза в России, начавшаяся в 1856 г., имела политическую подоплеку и была связана с тем, чтобы обеспечить реализацию иного проекта, а именно - максимально быструю и безусловно выгодную для американцев продажу русским правительством своих владений Штатам, договорившись с самыми влиятельными сановниками империи. И принятому в Петербурге такими лицами, в том числе и теми, кто в дальнейшем самым активным образом участвовал в решении судьбы Русской Америки, судя по всему, эта задача Коллинзу удалась[54]. Примитивная алчность чиновничества при либеральных порядках неизбежно вырастают до уровня коррупции, предательства и государственной измены[55].
Уже 2 марта 1857 г. находящийся в Ницце вел. кн. Константин Николаевич, главное действующее лицо в истории с продажей русский владений, поскольку Александр II находился всецело под влиянием своего младшего брата[56], которому было тогда 30 лет, написал министру иностранных дел А.М. Горчакову письмо следующего содержания: «По случаю стесненного положения государственных финансов… оказывается необходимым прибегнуть к другим, более действенным средствам, чтобы выйти из нынешнего затруднительного положения. В этом отношении мне пришла мысль, что нам следовало бы воспользоваться избытком в настоящее время денег в казне Соединенных Северо-Американских Штатов и продать им наши Северо-Американские колонии. Продажа эта была бы весьма своевременна, ибо не следует себя обманывать и надобно предвидеть, что Соединенные Штаты, стремясь постоянно к округлению своих владений и желая господствовать нераздельно в Северной Америке, возьмут у нас помянутые колонии, и мы не будем в состоянии воротить их. Между тем эти колонии приносят нам весьма мало пользы и потеря их не была бы слишком чувствительна и потребовала бы только вознаграждения нашей Российско-Американской компании. Для ближайшего обсуждения этого дела и вычисления ценности колоний казалось бы полезным истребовать подробные соображения бывших правителей колоний адмирала барона Врангеля. Контр-адмирала Тебенькова и отставного контр-адмирала Этолина, находящихся в Петербурге, имея, впрочем, в виду, что все они могут иметь несколько пристрастный взгляд как члены Американской компании и причем как лица, которые провели лучшие годы жизни в колониях, где пользовались большой властью и значением. Соображения сии прошу в.с-во доложить государю императору»[57].
Из содержания письма вполне очевидно, что выдвигая предложение о продаже Русской Америки, главным аргументом такого шага вел. кн. решил использовать беспредметную идею неизбежности в будущем захвата ее Соединёнными Штатами, чему Россия не сможет противодействовать. На письме брата, которое все было один обман, Александр II начертал: эту мысль стоит сообразить[58]. Времена Николая Павловича действительно прошли безвозвратно.
И уже в апреле 1857 г. адмирал Ф.П. Врангель, бывший правителем колоний в 1830-35 годах, а с 1855 года - министр морских сил, писал по запросу Горчакова: «7484 акции РАК дают в год доход по 18 руб., т.е. всего 134712 руб. серебром. Откладывается в особый капитал 13471 руб. и для раздачи бедным - 673 руб. Итого - 148856 руб. Исходя из 4% это составляет капитал в 3721400 руб.». За уступку владений… наше пр-во могло бы истребовать такую же сумму и правительству, всего 7442800 руб. с. Богатые угольные запасы, лед, строительный лес, рыба… и превосходные морские порты представляют гражданам Соед Штатов такое огромные выгоды, что пр-во Штатов не должно затрудниться в приобретении этих выгод этой сравнительно незначительной суммой». По мнению Врангеля, «если бы не будущие опасения, то без всяких сомнений и 20 милл. р. с. не могли бы почитаться полным вознаграждением за утрату владений, обещающих в развитии промышленной деятельности важных результатов» [59].
Министр Горчаков, относительно которого бытует мнение о его высокой принципиальности в отстаивании русских интересов, - ведь он однокашник Пушкина, выпускник первого Лицея, - нисколько не возражал против отказа от Русской Америки. В записке, представленной Александру II 29 апреля 1857 г. говорилось, что МИД «вполне разделяет мысль его имп. высочества вел. кн. Константина Александровича относительно уступки наших владений».
Соображения Врангеля легли в основу докладной записки А. М. Горчакова Александру II, где с одной стороны поддерживалось мнение о целесообразности уступки Русской Америки США, а с другой предлагалось не торопиться с практическим исполнением дела, а, соблюдая строжайшую тайну, предварительно поручить Э. А. Стеклю «выведать мнение вашингтонского кабинета по сему предмету». Сама передача, по мнению Горчакова, должна была совершиться через 4 с лишним года, когда кончатся права и привилегия РАК[60].
Вместе с тем в инструкции Стоклю, своему подчиненному, от 14 мая 1860 г. Горчаков писал, что не уверен, что отказ от колоний в интересах России[61]. Возможно, министр, и в то же время царедворец, попавший в сложное положение, хотел отсрочить принятие решения, тем более что Штаты к тому времени находились в состоянии глубокого внутригосударственного конфликта, на пороге гражданской войны, и что сними может статься - неизвестно. Есть мнение, что он был противником великокняжеских инициатив[62].
Но пока война в Штатах еще не началась, торговый маховик раскручивался. В дополнение к соображениям вел. кн. 20 ноября 1857 года Стокль донес Горчакову о том, что будто бы возможно насильственное переселение мормонов из США в Русскую Америку. Он пугал правительство альтернативой - или надо будет оказывать вооруженное сопротивление или придется отказаться от части своей территории. И хотя в действительности за этим письмом ничего не стояло, кроме провокационного слуха, в котором Стокль или кто-то, стоящий за ним, был заинтересован, посол не ошибся. На донесении царь сделал пометку: «это подтверждает мысль о необходимости решить вопрос о наших американских владениях»[63].
На этой стадии вел. кн. было чрезвычайно важно нейтрализовать Горчакова. Для этого он затеял его обработку ворохом доказательств. В письме от 7 декабря 1857 г. великий князь писал:
Россия, «сообразно особенностей природы и исторического развития», «должна всячески стараться укрепляться в центре своем, в тех сплошных коренных русских областях, которые составляют по народности и вере настоящую и главную силу ее, и должна развивать силы этого центра, дабы сохранить те из своих оконечностей, владение коими возможно и приносит ей истинную пользу».
Таким образом, он вовсе не исключал возможность утраты Россией не только ее владений в Америке, но и в Европе и Азии. По причине неистинной пользы. Принципиально иные взгляды он имел в отношении США. По отношению к ним излагалась иная геополитика. Штатам должно достаться все, что они пожелают.
«Североамериканские Штаты, следуя естественному порядку вещей, должны стремиться к обладанию всей Северной Америкой, и поэтому рано или поздно встретятся там с нами. И не подлежит сомнению, то овладеют нашими колониями, даже без больших усилий…»[64].
От вел. кн. не отставали и его единомышленники, если не сказать: сообщники. В строго секретной записке Горчакову от 23 декабря 1859 г. Стокль писал, что «если Соединённые Штаты станут обладателями наших владений, британский Орегон окажется стиснутым американцами с севера и юга и едва ли ускользнёт от их нападения»[65]. Этот бред писался незадолго до мятежа южан и не имел никаких предпосылок для своего осуществления.
В тот же день Стекль, говоря о том, что за Русскую Америку невозможно выручить больше 6,5 млн. руб., писал: «Я сомневаюсь, чтобы русские колонии в настоящее время или когда-либо в будущем принесли нам доход, равный этой сумме»[66].
Имеется еще один документ, полученный МИД России 7 февраля 1860 года. Его авторство Болховитинов приписывает капитану 1-го ранга И.А. Шестакову, очень близкого к вел. кн. Константину, при Александре III одно время бывшего морским министром. В 1859 г. он находился в командировке в США. Документ именовался «Об уступке наших американских колоний правительству Соединенных Штатов». В нем со ссылкой на доктрину Монро утверждалось, что догмат явного предопределения вошел в «жилы народа с молоком матери и вдыхают в себя с воздухом», и что он «уже и теперь осуществляется быстро поглощением соседних народностей, и та же судьба ждет наши колонии. Защитить их очевидно невозможно, а то, что удержать нельзя, лучше уступить заблаговременно и добровольно»[67].
В мае 1860 г. по настоянию вел. кн. было решено на месте обревизовать положение Российско-Американской кампании[68]. Для этого в Русскую Америку были направлены два ревизора - д.с.с. С.А. Костливцев от Минфина и капитан-лейтенант П.Н. Головин от морского министерства. Ревизоры имели широкие полномочия. Болховитинов подчеркивает, что «руководство морского министерства вообще было настроено в пользу ликвидации РАК и искало для этого лишь дополнительные аргументы и свидетельства очевидцев»[69]. Такое настроение объяснимо. Оно отражало убеждение великого князя. Осенью 1861 г. ревизоры вернулись и представили подробные отчеты. Они пришли к выводу, что целесообразно сохранение компании[70]. Опровергая мысль о малой коммерческой пользе Российско-Американской компании, генерал-адъютант Врангель в записке от 1 марта 1861 г. сообщал, что с 1822 по 1860 г. в казну от нее поступило 6508891 р. 85 коп. дивидендов[71]. Позиции тех, кто настаивал на продаже Русской Америки Штатам, становились шаткими.
Ревизоры, вместе с тем, обращали внимание на почти полную беззащитность Русской Америки в случае войны и не исключали даже возможности захвата Ново-Архангельска тинклитами[72]. Весь русский гарнизон в колонии в 1861 г. составлял 200 чел[73]. А Головин в своем отчете отмечал необходимость систематического плавания русских военных кораблей у берегов русских владений, поскольку влияния русских в Тихом океане нет вовсе[74].
Отчет Головина вел. кн., руководителю морского ведомства, датированный 20 октября 1861 г., так и не был опубликован полностью в то время. А он содержал изложение переговоров Стокля, чьи понятия о колониях ревизор полагал самыми поверхностными, с сенатором Гвином. Сенатор считал, что «для Соединенных Штатов и для русского правительства было бы очень выгодно, если бы Россия уступила американцам колонии ее в Северной Америке» и что «естественная граница между» ними - Берингов пролив. «Уступкой своих колоний Россия еще прочнее укрепит дружеские отношения между двумя государствами, уже так сильно симпатизирующих друг другу». Легко может случиться, - продолжал Головин, ссылаясь на пример с уступленным фортом Росс, где потом нашли золотые прииски, - что люди предприимчивые, принявшись за дело толково и с энергией, откроют и в колониях наших богатства, о существовании которых теперь и не подозревают. Что же касается до упрочения дружественных отношений России и Соединенных Штатов, то можно сказать положительно, что сочувствие к нам американцев будет проявляться до тех пор, пока оно их ни к чему не обязывает или пока это им выгодно. Жертвовать же своими интересами для простых убеждений американцы никогда не будут[75].
Стоит признать, что этот вывод не оставлял от интриг вел. кн. в пользу отказа России от американских колоний во имя дружбы и союза с Штатами камня на камне. И тот факт, что отчет Головина в этой части был положен под сукно, в том числе и от императора, является почти прямым доказательством государственной измены со стороны брата царя.
Уступка Русской Америки в начале 60-х не состоялась. Причины не зависели от Петербурга. Этой сделке помешали американцы-южане, провозгласившие отделение от Северо-Американских Союза 13 штатов, что с конца 1860 года обернулось ожесточенной гражданской войной, продолжавшейся до 1865 года и стоившее воюющим сторонам до 700 тыс. потерь только убитыми. Даже в мировых война XX века потери Штатов были в несколько раз меньше.
Во время гражданской войны в США русское правительство соблюдало нейтралитет, но было на стороне северян. С победой южан и распадом Саюза в Петербурге смириться не могли. Когда чаша весов в гражданской войне еще колебалась, были снаряжены две эскадры для отправки в североамериканские порты. Их посылку восприняли как внушительную демонстрацию. Пока корабли пересекали Атлантику, кризис разрешился. Англия и Франция, симпатизировавшие южанам, отказалась от интервенции в их поддержку.
Почти год курсировали русские военные корабли у берегов США. Во сколько обошлось это казне? По сведениям морского министерства, годичное пребывание у берегов Америки 44-пушечного фрегата обходилось казне в 357469 рублей. Для удобства округлим до 358 тысяч. Всего в обеих эскадрах находилось двенадцать кораблей. Более половины имели меньшее количество пушек и меньшее число экипажа. Выходит, за всю экспедицию на содержание эскадр потрачено около 4 миллионов рублей. Однако надо учесть, что в бухте Сан-Франциско погиб фрегат «Новик». Это нужно приплюсовать к общим расходам. Кроме того, во время перехода погибли тринадцать моряков. Десятки болели цингой и длительное время лечились. Около ста моряков и два офицера бежали с судов. Многие суда требовали после похода серьезного ремонта[76].
Эскадры миротворцев северяне встретили восторженно. Константина пригласили посетить Штаты в качестве гостя американской нации и известили о том, что его «имя и заслуги» пользуются «общей известностью и уважением в Соединенных Штатах». Еще не «лучший немец», но уже кое-что[77].
Заговор, сделка, предательство
Гражданская война в североамериканских штатах приостановила оформление отказа Россией от своих владений в Америки. Но государственная машина не могла бездействовать. На ревизию Российско-Американской кампании и положения дел в колониях надо было как-то реагировать.
Специально созданный из представителей разных министерств Комитет об устройстве русских американских колоний, рассмотревший отчеты ревизоров, весной 1863 года высказался за сохранение РАК, за продление ее привилегий на 12 лет и принятие определенных мер по совершенствованию ее деятельности по самостоятельному промышленному и торговому развитию края[78]. Затем было решено продлить эти привилегии на 20 лет[79]. В дальнейшем вопрос рассматривался надлежащими инстанциями и, наконец, рассмотрен общим собранием Государственно совета. Оно было в целом положительно для РАК.
Осенью 1864 г., когда в США еще шла гражданская война, хотя ее результат уже был очевиден, в Петербурге находились П.М. Коллинз и Х. Сибли - глава Wtstern Union Telegraph Company. Янки вели переговоры о строительстве телеграфа через Сибирь и Аляску. В разговоре с Горчаковым Сибли назвал сумму, которую его компания готова была заплатить за разрешение провести телеграфную линию по землям британских владений. Узнав ее размер, Горчаков заметил, что дело «не стоит подобной цены» и что «Россия продала бы всю Аляску за немногим большую сумму». При этом он заметил, что не возражает против того, чтобы его предложение было доведено до сведения правительства США. Сибли, но скорее всего Коллинз, тут же сообщил содержание разговора послу в Петербурге К. Клею, а тот - государственному секретарю Сьюарду[80].
В ноябре 1864 года вел кн. принял посланника К. Клея и, по донесению последнего Вашингтону, «выразил особое удовлетворение тем, что сила Соединенных Штатов в будущем из-за последствий мятежа не пострадает». В ответ на эту депешу Сьюард немедленно поручил Клею пригласить Константина как гостя правительства США, обещав, что тот встретить самый сердечный и демонстративно радушный прием». Вел. кн.ответил, что «ничто не доставило бы ему большего удовлетворение, чем посещение Америки». Но приглашение не было принято. Так как вел. кн. недавно назначили председателем Госсовета[81].
В августе 1865 г. три штатовца (Т. Буккер, Дж. Коулер и У.П. Смит) представили вел. кн. «грандиозный проект» океанской торговли, который они предварительно согласовали с рядом крупных предпринимателей (К. Вандербильдом, А. Лоу и др.). В проекте предусматривалось заселение Приамурского края на государственных землях переселенцами из Америки и уничтожение сухопутной торговли с Китаем. Этот план, заведомо несбыточный, был рассмотрен и отклонен правительством России в январе 1866 г.[82]. Не здесь ли кроются признаки грандиозного подкупа, о котором стороны договаривались, прикрываясь безобидными коммерческими переговорами?
Между тем машина государственной власти работала своим чередом. В результате всех мнений, споров и обсуждений состоялось мнение Государственного Совета от 14 июня 1865 г. и император утвердили «главные основания» для нового устава Российско-Американской кампании, продлив ее привилегии до 1882 года и передав ее и русские колонии в Америке из ведения министерства финансов в морское ведомство[83]. Местное население было освобождено от обязательного труда в пользу кампании и ему разрешили свободное перемещение. Решено было также открыть Новоархангельский порт на острове Ситха и порт Святого Павла на острове Кадьяк для свободной торговли русским и иностранным судам. Эти решения, принятые Государственным Советом 14 марта 1866 года, были одобрены императором и подписаны великим князем Константином 2 апреля 1866 года[84].
Казалось бы, теперь статус русских владений в Америке надолго оставался неизменным. Продажа колоний снималась с повестки дня. Но этот вывод был неверен. В дальнейшем, однако, оказалось, что «высочайшие» решения… представляли собой простой «клочок» бумаги, которому руководители Российской империи не придавали серьезного значения[85]. В действительности вел. кн. одержал победу. Монополия Российско-Американской кампании на управление и хозяйствование в Русской Америке, совмещение в одном лице «купца и администратора» перекрывало приток в колонии и русского частного капитала и делало недоступными их богатствам русскому предпринимательскому классу. О том, что Русская Америка обладает небывалыми богатствами, включая золото и уголь, уже давно было известно. Зато казна теперь должна была еще и выплачивать кампании ежегодную субсидию в 200 тыс. руб. Сумма небольшая, но она создавала иллюзию солидного доказательства, что вел. кн. прав.
Решения, принимавшиеся высшими инстанциями империи и одобрявшиеся государем, могли лишь добавить прыти великокняжеским интригам и умножить американскую настойчивость. И словно нарочно как раз 4 апреля 1866 года на Александра II было совершено покушение Каракозова, стрелявшего в царя.
Госсекретарь Сьюард тут же поручил Клею поздравить императора со счастливым исходом дела. При этом он связал покушение с местью царскому правительству «за уничтожение в империи рабства», что доказывало, насколько в Вашингтоне были далеки от знания русской жизни. В мая конгресс США принял резолюцию, в которой указывалось:
«…конгресс с глубоким прискорбием узнал о покушении на жизнь императора России, учиненным врагом эмансипации. Конгресс шлет свое приветствие е. и. в-ву и русскому народу и поздравляет двадцать миллионов крепостных с избавлением по воле провидения от опасности государя, уму и сердцу которого они обязаны благодеяниями своей свободы»[86].
Но и это не все. Власти США, решив не упускать момента, послали в Россию чрезвычайное посольство во главе с заместителем морского министра Г.В. Фоксом. Его отправили в Петербург на мониторе «Мианмономо» в сопровождении военного корабля «Аугуста». Царь распорядился принять делегацию с «русским радушием». Радушный прием посольства, начавшийся 25 июля 1866 г., вылился в беспрецедентную демонстрацию дружественных чувств, выражение искреннего доброжелательства к американскому народу со стороны самых различных слоев русского общества. 27 августа делегацию принял император. На другой день он посетил американские корабли. Затем последовали обеды и ужины. Осмотр достопримечательностей. Городская дума Петербурга избрала Фокса почетным гражданином. Вместе с царем Фокс присутствовал на учебных маневрах русских кораблей. Константин в это время был почему-то в Ливадии. 10 августа в Петергофе был устроен торжественный обед. На нем царь предложил тост «за процветание Северо-Американских Соединенных Штатов и за продолжение наших дружеских с ними отношений». Затем делегация посетила Москву. Н. Новгород, Кострому, Тверь и др. города. В Москве к Фоксу была допущена даже делегация крестьян, которой тот подарил флаг США. 27 августа 1866 г. был устроен торжественный прием в английском клубе в Петербурге, где выступил Горчаков. Отношения между Россией и США им были охарактеризованы как проникнутые истинным духом христианского развития. Были изданы стати и брошюры, в которых речь шла о «фактическом союзе двух великих народов». В августе же в Ливадии царь принял группу американских туристов с яхты «Квакер-Сити», среди которых был и С.Л. Клеменс - будущий Марк Твен[87].
Миссия Г.В. Фокса, ставшая публичной кульминацией русско-американского сближения, во многом способствовала распространению мнения о реальном существовании союза между Россией и Соединенными Штатами. Союза, в действительности никогда не существовавшего и даже не обсуждавшегося. Но именно это обстоятельство оказало решающее психологическое влияние на Александра II при обсуждении тогда же возобновленного вел. кн. вопроса о продаже русских владений в Америке[88].
Именно когда американская делегация была в России, министр финансов М.Х. Рейтерн представил царю доклад о дотации Российско-Американской компании по 200 тыс. руб. ежегодно и о списании 725 тыс. руб. Ее долга казне, что было утверждено царем 20 августа 1866 г. Именно этот контраст - делегация победителей-американцев и нищета РАК, - по-видимому специально организованный вел. князем, спровоцировал императора «все более утверждаться во мнении о целесообразности избавиться от обременительных владений в далекой Америке.
Из докладов Рейтерна выходило, что общее состояние финансов России находится в совершенно неудовлетворительном состоянии. 16 сентября 1866 г. Рейтерн представил царю записку, в которой отмечал необходимость соблюдения строжайшей экономии во всех государственных расходах, включая два военных министерства. Поскольку «при нынешнем истощенном состоянии страны внутренние займы… должны быть совершенно исключены», единственный выход - получение средств из-за границы. Но даже если все сократить расходы до минимума, писал Рейтерн, в три года необходимо будет приобрести до 45 млн. руб. экстраординарных ресурсов[89].
Не успели остыть следы от американского посольства, как в Петербург явился посланник Стокль. Он приехал в октябре 1866 г. и находился в столице до начала 1867 года. Болховитинов пишет: «Непосредственным поводом к возобновлению рассмотрения вопроса о судьбе Русской Америки послужил проезд в С.-Петербург российского посланника в Вашингтоне Э.А. Стекля». Он вел переговоры не только со своим непосредственным начальников Горчаковым, но и с Константином и Рейтерном[90]. Это мнение описывает лишь внешний ход событий, по сути оно ошибочно. В появлении Стокля тоже усматривается заговор. Заговорщики решили ковать железо, пока горячо.
После разговора со Стоклем великий князь поручил Н.К. Крабе, управляющему мирского министерства, сообщить князю Горчакову, что он не изменил высказанным им девять лет назад (в письме от 7 декабря 1857 г.) мыслей. Наоборот, у него появились новые и существенные доказательства их подтверждения. Главное из них состояло в том, что ближайшее знакомство с положением Северо-Американских колоний показало «во всей очевидности», что мы поставлены если не навсегда, то на весьма продолжительное время в необходимость искусственными мерами и денежными пожертвованиями поддерживать частную компанию, доказавшую свою несостоятельность, и даже оставить ей часть прав, которые могут принадлежать лишь правительственным учреждениям. А будущность России на крайнем востоке предстоит в При-Амурском крае. Если присоединить к этому исключительные выгоды, которые может предоставить нам тесный союз с Северо-Американскими Штатами, то уступка этих колоний, не приносящих нам и не могущих принести пользы, и которых мы не можем защитить. Удовлетворила бы требованиям предусмотрительности и благоразумия (письмо Краббе от 7 декабря 1866)[91].
Министр финансов Рейтерн написал Горчакову 2 декабря 1866 г. конфиденциальное письмо, в котором изложил «уважения», по которым Россия должна уступить свои владения в Америке. Вот они (в изложении):
1. РАК за 70 лет нисколько не достигла ни обрусения мужского населения, ни прочного водворения русского элемента и нимало не способствовала развитию нашего торгового мореплавания.
2. Компания не приносит существенной пользы акционерам… и может существовать лишь на пожертвования правительства.
3. Передача колоний избавит нас от владения, которое в случае войны с одной из морских держав мы не имеем возможности защищать.
4. Возможны столкновения в колонии с предприимчивыми американскими торговцами и мореплавателями. Которые заставят содержать морские и военные силы в северных водах Тихого океана, а это - большие расходы[92].
По справке от 8 декабря 1866 г. вице-адмирала М.Д. Тебенькова, члена исполнительной части Главного правления Российско-Американской компании, компания имела долгов, подлежащих немедленной уплате, на 1,12 млн. руб., стоимость ее имущества в колонии - 1,79 млн. руб., стоимость кораблей - 0,48 млн. руб., годовые доходы - 0,72 млн. руб. Годовые расходы компании - 0,68 млн. руб. При этом директор Госбанка К. Дидерикс отметил, что расходы исчислены в полном объеме, а доходы - в весьма умеренном. Он оценивал будущее РАК как достаточно благоприятное[93]. Таким образом, все финансовые ужастики сторонников продажи повисали в воздухе. Но на справку Тебенькова и мнение Дидерикса махнули рукой.
Царю заранее было предоставлено краткое резюме мнений на французском языке в.к. Константина, Рейтерна и Стокля. Болховитинов приводит его полный текст. В кратком изложении его можно свести к следующему: Вел. кн. считает, что положение колоний ухудшается со дня на день, что они не имеют для России никакого значения, что их защита трудна и дорогостояща, что все заботы правительства надо сосредоточить на владениях на Амуре, что они представляют больше ресурсов, чем северные берега американских владений.
Рейтерн считает, что РАК сохраняется искусственными средствами и долго ее существование продлить невозможно. Можно лишь одно из двух - или прийти на помощь компании денежными средствами. Или взять на себя управление колониями. Надо уступить колонии Штатам.
Стокль. Обладание колониями создает неудобства. Даже в мирное время мы не защищены от американских флибустьеров. Конфликты с США нежелательны и могут повредить сохранению хороших отношений. Стокль предлагает склонить американцев к возобновлению предложения о приобретении ими колоний[94]. В 1868 г, после оформления договора, состоялась беседа Стокля с британским посланником в Вашингтоне Брусом. Согласно отчету последнего, направленному британскому министру иностранных дел лорду Стенли, русский посланник при объяснении причин продажи ссылался на «малую ценность и непроизводительность» уступленной территории, значительные затраты на ее защиту и на поддержание порядка, а также «желание избавиться от владения, которое в конечном счете вовлечет их в спор с Соединенными Штатами»[95]. Стокль ничего не изобретал, он лишь повторяя легенду.
Уже 12 декабря 1866 г. Горчаков письменно просил царя провести особое совещание в его присутствии, указав на необходимость соблюдения непременной секретности. Заседание состоялось в пятницу 16 декабря в час пополудни в парадном кабинете МИД[96].
На нем присутствовали: Александр II, вел. кн. Константин, Горчаков, Рейтерн, Краббе и Стекль. Все участники высказались за продажу русских колоний в Северной Америке Соединенным Штатам, а заинтересованным ведомствам поручалось подготовить для посланника в Вашингтоне свои соображения. Вопрос о продаже русских владений в Америке был решен положительно менее чем за час[97]. Стенограммы заседания не обнаружено, да и вряд ли ее в тот день вели. Не сохранились и дневниковые записи вел. кн. Константина как раз за ноябрь-декабрь 1866 г.
Ссылки:
[52] В беседе с американскими купцами в Николаевске в июне 1859 г. генерал-губернатор заявил: «я люблю американцев и готов был дать им право торговать в верх реки Амур» (Болховитинов, с.150).
[53] Болховитинов, с. 148. Это мнение доказывает, что не все чиновники в России продаются направо и налево. Некоторым свойственно мыслить стратегическими категориями, а не личными симпатиями или корыстными корпоративными интересами.
[54] О тайной миссии Коллинза говорит хотя бы тот факт, что по приезде в Петербург он нисколько не торопился отправиться на Амур. Один из американских «предприимчивых людей», - Бернард Пейсон, - писал жене: «Эти русские - как они медлительны! Здесь находится джентльмен по фамилии Колиннз, назначенный американским консулом на р. Амур (в действительности он был назначен торговым представителем), который два месяца назад обратился с просьбой о разрешении отправиться по суше к Тихому океану. До сих пор он еще не получил ответа» (Болховитинов, 145).
[55] Причиной интеллектуальных трансформаций столичных сановников, вдруг загоревшихся идеей продажи Русской Америки, стал прозаический подкуп (Тороп, 40).
[56] Тороп, 40.
[57] Болховитинов, с. 327-328. Конечно только в Ницце, этом убежище для знати из нищих государств, могла прийти в голову столь светлая мысль: пустить в продажу территорию страны.
[58] Болховитинов, с. 105, 106.
[59] Болховитинов, с. 106-107.
[60] А.П. Дудин.
[61] Болховитинов, с. 107, 108, 117.
[62] Александр Зинухов. Как продали Аляску. «Совершенно секретно», № 4, 2000.
[63] Болховитинов, с. 110.
[64] Болховитинов, 185, 111.
[65] Болховитинов, с. 114.
[66] Там же.
[67] Болховитинов, с. 115, 116, 117.
[68] Вел. кн. настаивал на отправке ревизоров в надежде на получение сведений, компрометирующих Российско-Американскую компанию. И если от охраны прибрежных вод Аляски под предлогом дороговизны Константин отказывался, то для нужд ревизии был готов выделить специальный корабль (Тороп, 40).
[69] Болховитинов, с. 119.
[70] Болховитинов, с. 129.
[71] Болховитинов, с. 126.
[72] Факт слабости владений в Америке был очевидным. Общая численность русского населения в колониях в 1860 г. составляла 595 человек, креолов было 1896, алеутов - 4645, а всего 10144 человека. Число независимых индейцев оценивалось в 40 тыс. И хотя открытого столкновения с тринклитами происходили редко, в целом сопротивление туземцев оказалось едва ли не главным фактором, препятствовавшим успешной колонизации Американского материка, и ограничивало влияние компании ее островными владениями. Впрочем, уже тогда в пределах Русской Америки было до 400 золотоискателей (Болховитинов, 140-141, 201). Говорить о беззащитности русских владений не приходится. В 80-е годы, когда ими уже владели Штаты, общее число белого населения составляло 392 чел. Управление Аляской в конце XIX века вообще возлагалось на капитана одного из стоящих у берега пароходов. Эти факты говорят об абсурдности все еще бытующих доводов о том, что причиной уступки территории была малая численность русских и дороговизна управления ею (Тороп, 48)
[73] Болховитинов, 132, 130.
[74] Болховитинов, с. 132, 133.
[75] Болховитинов, 134, 135, 319.
[76] А. Зинухов.
[77] Тороп, 41.
[78] Болховитинов, 136, 137.
[79] Болховитинов, с. 140.
[80] Болховитинов, 159.
[81] Болховитинов, 160, 161.
[82] Болховитинов, с. 152, 153.
[83] Болховитинов, с. 138.
[84] А.П. Дудин.
[85] Болховитинов, с. 141.
[86] Болховитинов, 172.
[87] Болховитинов, 174-181. Надо заметить, что Твен был в близких отношениях с кланом Рокфеллера, что вряд ли случайность в истории с приобретением Штатами русских колоний.
[88] Болховитинов, 183.
[89] Болховитинов, 183, 184.
[90] Болховитинов, 184.
[91] Болховитинов, с. 185-186.
[92] Болховитинов, 184-185.
[93] Болховитинов, с. 191.
[94] Болховитинов, 189-190.
[95] Болховитинов, с. 241.
[96] Болховитинов, с. 187, 188.
[97] Болховитинов, с. 195.
Русскую Америку готовят к уступкеАтмосфера в Петербурге стала меняться, когда на русский престол взошел либеральный Александр II. И Вашингтон начал делать новые пасы в направлении приобретения русской Америки.
На этот раз вместо Сандерса дело было поручено некоему У. Коллинзу, предпринимателю и, скорее всего, тоже тайному агенту, прикрывавшему свою негласную деятельность шпиона официальным званием торгового представителя США на Амуре. Как и Сандерс, Коллинз прежде чем отправиться в Россию, побывал в Вашингтоне. Официально - чтобы заручится поддержкой администрации президента Ф. Пирса. Он появился в Петербурге уже летом 1856 г. с проектом сооружения Байкало-Амурской магистрали от Иркутска до устья Амура, которая «откроет Сибирь для мировой коммерции». Надо ли говорить о том, что Н.Н. Муравьев поддерживал проект Коллинза[52]. Но иное мнение сложилось в Сибирском комитете Госсовета, который уже в апреле 1857 г. отметил, в частности, что сооружение железного пути «может быть впоследствии весьма вредно в том еще отношении, что поставит внутренние интересы восточной части Сибирского края в зависимость не от метрополии, как это до сих пор было, но от иностранцев и в особенности от североамериканцев»[53].
Неудача с железнодорожным проектом, который позволял Коллинзу быть в России около года, вращаясь в правительственных сферах, ничуть его не смутила. К тому времени у него возник новый грандиозный проект сооружения русско-американского телеграфа, который должен был протянуться от Вашингтона через до тихоокеанского побережья до Берингова пролива, затем через всю Россию до Европы и далее до Лондона, в обсуждение, разработку, расчеты которого были вовлечены самые высшие государственные инстанции России и США с 1859 до 1867 г. Но странным образом этот проект, в реальность которого почему-то поверили в Петербурге, был отменен Вашингтоном сразу же, как только была достигнута договоренность об уступке Русской Америки Соединенным Штатам. Вашингтон, многие годы мороча голову Петербургу, реализовал прокладку телеграфного кабеля из Нового света в Старый через Атлантику.
Мы предполагаем, что коммерческая миссия Коллинза в России, начавшаяся в 1856 г., имела политическую подоплеку и была связана с тем, чтобы обеспечить реализацию иного проекта, а именно - максимально быструю и безусловно выгодную для американцев продажу русским правительством своих владений Штатам, договорившись с самыми влиятельными сановниками империи. И принятому в Петербурге такими лицами, в том числе и теми, кто в дальнейшем самым активным образом участвовал в решении судьбы Русской Америки, судя по всему, эта задача Коллинзу удалась[54]. Примитивная алчность чиновничества при либеральных порядках неизбежно вырастают до уровня коррупции, предательства и государственной измены[55].
Уже 2 марта 1857 г. находящийся в Ницце вел. кн. Константин Николаевич, главное действующее лицо в истории с продажей русский владений, поскольку Александр II находился всецело под влиянием своего младшего брата[56], которому было тогда 30 лет, написал министру иностранных дел А.М. Горчакову письмо следующего содержания: «По случаю стесненного положения государственных финансов… оказывается необходимым прибегнуть к другим, более действенным средствам, чтобы выйти из нынешнего затруднительного положения. В этом отношении мне пришла мысль, что нам следовало бы воспользоваться избытком в настоящее время денег в казне Соединенных Северо-Американских Штатов и продать им наши Северо-Американские колонии. Продажа эта была бы весьма своевременна, ибо не следует себя обманывать и надобно предвидеть, что Соединенные Штаты, стремясь постоянно к округлению своих владений и желая господствовать нераздельно в Северной Америке, возьмут у нас помянутые колонии, и мы не будем в состоянии воротить их. Между тем эти колонии приносят нам весьма мало пользы и потеря их не была бы слишком чувствительна и потребовала бы только вознаграждения нашей Российско-Американской компании. Для ближайшего обсуждения этого дела и вычисления ценности колоний казалось бы полезным истребовать подробные соображения бывших правителей колоний адмирала барона Врангеля. Контр-адмирала Тебенькова и отставного контр-адмирала Этолина, находящихся в Петербурге, имея, впрочем, в виду, что все они могут иметь несколько пристрастный взгляд как члены Американской компании и причем как лица, которые провели лучшие годы жизни в колониях, где пользовались большой властью и значением. Соображения сии прошу в.с-во доложить государю императору»[57].
Из содержания письма вполне очевидно, что выдвигая предложение о продаже Русской Америки, главным аргументом такого шага вел. кн. решил использовать беспредметную идею неизбежности в будущем захвата ее Соединёнными Штатами, чему Россия не сможет противодействовать. На письме брата, которое все было один обман, Александр II начертал: эту мысль стоит сообразить[58]. Времена Николая Павловича действительно прошли безвозвратно.
И уже в апреле 1857 г. адмирал Ф.П. Врангель, бывший правителем колоний в 1830-35 годах, а с 1855 года - министр морских сил, писал по запросу Горчакова: «7484 акции РАК дают в год доход по 18 руб., т.е. всего 134712 руб. серебром. Откладывается в особый капитал 13471 руб. и для раздачи бедным - 673 руб. Итого - 148856 руб. Исходя из 4% это составляет капитал в 3721400 руб.». За уступку владений… наше пр-во могло бы истребовать такую же сумму и правительству, всего 7442800 руб. с. Богатые угольные запасы, лед, строительный лес, рыба… и превосходные морские порты представляют гражданам Соед Штатов такое огромные выгоды, что пр-во Штатов не должно затрудниться в приобретении этих выгод этой сравнительно незначительной суммой». По мнению Врангеля, «если бы не будущие опасения, то без всяких сомнений и 20 милл. р. с. не могли бы почитаться полным вознаграждением за утрату владений, обещающих в развитии промышленной деятельности важных результатов» [59].
Министр Горчаков, относительно которого бытует мнение о его высокой принципиальности в отстаивании русских интересов, - ведь он однокашник Пушкина, выпускник первого Лицея, - нисколько не возражал против отказа от Русской Америки. В записке, представленной Александру II 29 апреля 1857 г. говорилось, что МИД «вполне разделяет мысль его имп. высочества вел. кн. Константина Александровича относительно уступки наших владений».
Соображения Врангеля легли в основу докладной записки А. М. Горчакова Александру II, где с одной стороны поддерживалось мнение о целесообразности уступки Русской Америки США, а с другой предлагалось не торопиться с практическим исполнением дела, а, соблюдая строжайшую тайну, предварительно поручить Э. А. Стеклю «выведать мнение вашингтонского кабинета по сему предмету». Сама передача, по мнению Горчакова, должна была совершиться через 4 с лишним года, когда кончатся права и привилегия РАК[60].
Вместе с тем в инструкции Стоклю, своему подчиненному, от 14 мая 1860 г. Горчаков писал, что не уверен, что отказ от колоний в интересах России[61]. Возможно, министр, и в то же время царедворец, попавший в сложное положение, хотел отсрочить принятие решения, тем более что Штаты к тому времени находились в состоянии глубокого внутригосударственного конфликта, на пороге гражданской войны, и что сними может статься - неизвестно. Есть мнение, что он был противником великокняжеских инициатив[62].
Но пока война в Штатах еще не началась, торговый маховик раскручивался. В дополнение к соображениям вел. кн. 20 ноября 1857 года Стокль донес Горчакову о том, что будто бы возможно насильственное переселение мормонов из США в Русскую Америку. Он пугал правительство альтернативой - или надо будет оказывать вооруженное сопротивление или придется отказаться от части своей территории. И хотя в действительности за этим письмом ничего не стояло, кроме провокационного слуха, в котором Стокль или кто-то, стоящий за ним, был заинтересован, посол не ошибся. На донесении царь сделал пометку: «это подтверждает мысль о необходимости решить вопрос о наших американских владениях»[63].
На этой стадии вел. кн. было чрезвычайно важно нейтрализовать Горчакова. Для этого он затеял его обработку ворохом доказательств. В письме от 7 декабря 1857 г. великий князь писал:
Россия, «сообразно особенностей природы и исторического развития», «должна всячески стараться укрепляться в центре своем, в тех сплошных коренных русских областях, которые составляют по народности и вере настоящую и главную силу ее, и должна развивать силы этого центра, дабы сохранить те из своих оконечностей, владение коими возможно и приносит ей истинную пользу».
Таким образом, он вовсе не исключал возможность утраты Россией не только ее владений в Америке, но и в Европе и Азии. По причине неистинной пользы. Принципиально иные взгляды он имел в отношении США. По отношению к ним излагалась иная геополитика. Штатам должно достаться все, что они пожелают.
«Североамериканские Штаты, следуя естественному порядку вещей, должны стремиться к обладанию всей Северной Америкой, и поэтому рано или поздно встретятся там с нами. И не подлежит сомнению, то овладеют нашими колониями, даже без больших усилий…»[64].
От вел. кн. не отставали и его единомышленники, если не сказать: сообщники. В строго секретной записке Горчакову от 23 декабря 1859 г. Стокль писал, что «если Соединённые Штаты станут обладателями наших владений, британский Орегон окажется стиснутым американцами с севера и юга и едва ли ускользнёт от их нападения»[65]. Этот бред писался незадолго до мятежа южан и не имел никаких предпосылок для своего осуществления.
В тот же день Стекль, говоря о том, что за Русскую Америку невозможно выручить больше 6,5 млн. руб., писал: «Я сомневаюсь, чтобы русские колонии в настоящее время или когда-либо в будущем принесли нам доход, равный этой сумме»[66].
Имеется еще один документ, полученный МИД России 7 февраля 1860 года. Его авторство Болховитинов приписывает капитану 1-го ранга И.А. Шестакову, очень близкого к вел. кн. Константину, при Александре III одно время бывшего морским министром. В 1859 г. он находился в командировке в США. Документ именовался «Об уступке наших американских колоний правительству Соединенных Штатов». В нем со ссылкой на доктрину Монро утверждалось, что догмат явного предопределения вошел в «жилы народа с молоком матери и вдыхают в себя с воздухом», и что он «уже и теперь осуществляется быстро поглощением соседних народностей, и та же судьба ждет наши колонии. Защитить их очевидно невозможно, а то, что удержать нельзя, лучше уступить заблаговременно и добровольно»[67].
В мае 1860 г. по настоянию вел. кн. было решено на месте обревизовать положение Российско-Американской кампании[68]. Для этого в Русскую Америку были направлены два ревизора - д.с.с. С.А. Костливцев от Минфина и капитан-лейтенант П.Н. Головин от морского министерства. Ревизоры имели широкие полномочия. Болховитинов подчеркивает, что «руководство морского министерства вообще было настроено в пользу ликвидации РАК и искало для этого лишь дополнительные аргументы и свидетельства очевидцев»[69]. Такое настроение объяснимо. Оно отражало убеждение великого князя. Осенью 1861 г. ревизоры вернулись и представили подробные отчеты. Они пришли к выводу, что целесообразно сохранение компании[70]. Опровергая мысль о малой коммерческой пользе Российско-Американской компании, генерал-адъютант Врангель в записке от 1 марта 1861 г. сообщал, что с 1822 по 1860 г. в казну от нее поступило 6508891 р. 85 коп. дивидендов[71]. Позиции тех, кто настаивал на продаже Русской Америки Штатам, становились шаткими.
Ревизоры, вместе с тем, обращали внимание на почти полную беззащитность Русской Америки в случае войны и не исключали даже возможности захвата Ново-Архангельска тинклитами[72]. Весь русский гарнизон в колонии в 1861 г. составлял 200 чел[73]. А Головин в своем отчете отмечал необходимость систематического плавания русских военных кораблей у берегов русских владений, поскольку влияния русских в Тихом океане нет вовсе[74].
Отчет Головина вел. кн., руководителю морского ведомства, датированный 20 октября 1861 г., так и не был опубликован полностью в то время. А он содержал изложение переговоров Стокля, чьи понятия о колониях ревизор полагал самыми поверхностными, с сенатором Гвином. Сенатор считал, что «для Соединенных Штатов и для русского правительства было бы очень выгодно, если бы Россия уступила американцам колонии ее в Северной Америке» и что «естественная граница между» ними - Берингов пролив. «Уступкой своих колоний Россия еще прочнее укрепит дружеские отношения между двумя государствами, уже так сильно симпатизирующих друг другу». Легко может случиться, - продолжал Головин, ссылаясь на пример с уступленным фортом Росс, где потом нашли золотые прииски, - что люди предприимчивые, принявшись за дело толково и с энергией, откроют и в колониях наших богатства, о существовании которых теперь и не подозревают. Что же касается до упрочения дружественных отношений России и Соединенных Штатов, то можно сказать положительно, что сочувствие к нам американцев будет проявляться до тех пор, пока оно их ни к чему не обязывает или пока это им выгодно. Жертвовать же своими интересами для простых убеждений американцы никогда не будут[75].
Стоит признать, что этот вывод не оставлял от интриг вел. кн. в пользу отказа России от американских колоний во имя дружбы и союза с Штатами камня на камне. И тот факт, что отчет Головина в этой части был положен под сукно, в том числе и от императора, является почти прямым доказательством государственной измены со стороны брата царя.
Уступка Русской Америки в начале 60-х не состоялась. Причины не зависели от Петербурга. Этой сделке помешали американцы-южане, провозгласившие отделение от Северо-Американских Союза 13 штатов, что с конца 1860 года обернулось ожесточенной гражданской войной, продолжавшейся до 1865 года и стоившее воюющим сторонам до 700 тыс. потерь только убитыми. Даже в мировых война XX века потери Штатов были в несколько раз меньше.
Во время гражданской войны в США русское правительство соблюдало нейтралитет, но было на стороне северян. С победой южан и распадом Саюза в Петербурге смириться не могли. Когда чаша весов в гражданской войне еще колебалась, были снаряжены две эскадры для отправки в североамериканские порты. Их посылку восприняли как внушительную демонстрацию. Пока корабли пересекали Атлантику, кризис разрешился. Англия и Франция, симпатизировавшие южанам, отказалась от интервенции в их поддержку.
Почти год курсировали русские военные корабли у берегов США. Во сколько обошлось это казне? По сведениям морского министерства, годичное пребывание у берегов Америки 44-пушечного фрегата обходилось казне в 357469 рублей. Для удобства округлим до 358 тысяч. Всего в обеих эскадрах находилось двенадцать кораблей. Более половины имели меньшее количество пушек и меньшее число экипажа. Выходит, за всю экспедицию на содержание эскадр потрачено около 4 миллионов рублей. Однако надо учесть, что в бухте Сан-Франциско погиб фрегат «Новик». Это нужно приплюсовать к общим расходам. Кроме того, во время перехода погибли тринадцать моряков. Десятки болели цингой и длительное время лечились. Около ста моряков и два офицера бежали с судов. Многие суда требовали после похода серьезного ремонта[76].
Эскадры миротворцев северяне встретили восторженно. Константина пригласили посетить Штаты в качестве гостя американской нации и известили о том, что его «имя и заслуги» пользуются «общей известностью и уважением в Соединенных Штатах». Еще не «лучший немец», но уже кое-что[77].
Заговор, сделка, предательство
Гражданская война в североамериканских штатах приостановила оформление отказа Россией от своих владений в Америки. Но государственная машина не могла бездействовать. На ревизию Российско-Американской кампании и положения дел в колониях надо было как-то реагировать.
Специально созданный из представителей разных министерств Комитет об устройстве русских американских колоний, рассмотревший отчеты ревизоров, весной 1863 года высказался за сохранение РАК, за продление ее привилегий на 12 лет и принятие определенных мер по совершенствованию ее деятельности по самостоятельному промышленному и торговому развитию края[78]. Затем было решено продлить эти привилегии на 20 лет[79]. В дальнейшем вопрос рассматривался надлежащими инстанциями и, наконец, рассмотрен общим собранием Государственно совета. Оно было в целом положительно для РАК.
Осенью 1864 г., когда в США еще шла гражданская война, хотя ее результат уже был очевиден, в Петербурге находились П.М. Коллинз и Х. Сибли - глава Wtstern Union Telegraph Company. Янки вели переговоры о строительстве телеграфа через Сибирь и Аляску. В разговоре с Горчаковым Сибли назвал сумму, которую его компания готова была заплатить за разрешение провести телеграфную линию по землям британских владений. Узнав ее размер, Горчаков заметил, что дело «не стоит подобной цены» и что «Россия продала бы всю Аляску за немногим большую сумму». При этом он заметил, что не возражает против того, чтобы его предложение было доведено до сведения правительства США. Сибли, но скорее всего Коллинз, тут же сообщил содержание разговора послу в Петербурге К. Клею, а тот - государственному секретарю Сьюарду[80].
В ноябре 1864 года вел кн. принял посланника К. Клея и, по донесению последнего Вашингтону, «выразил особое удовлетворение тем, что сила Соединенных Штатов в будущем из-за последствий мятежа не пострадает». В ответ на эту депешу Сьюард немедленно поручил Клею пригласить Константина как гостя правительства США, обещав, что тот встретить самый сердечный и демонстративно радушный прием». Вел. кн.ответил, что «ничто не доставило бы ему большего удовлетворение, чем посещение Америки». Но приглашение не было принято. Так как вел. кн. недавно назначили председателем Госсовета[81].
В августе 1865 г. три штатовца (Т. Буккер, Дж. Коулер и У.П. Смит) представили вел. кн. «грандиозный проект» океанской торговли, который они предварительно согласовали с рядом крупных предпринимателей (К. Вандербильдом, А. Лоу и др.). В проекте предусматривалось заселение Приамурского края на государственных землях переселенцами из Америки и уничтожение сухопутной торговли с Китаем. Этот план, заведомо несбыточный, был рассмотрен и отклонен правительством России в январе 1866 г.[82]. Не здесь ли кроются признаки грандиозного подкупа, о котором стороны договаривались, прикрываясь безобидными коммерческими переговорами?
Между тем машина государственной власти работала своим чередом. В результате всех мнений, споров и обсуждений состоялось мнение Государственного Совета от 14 июня 1865 г. и император утвердили «главные основания» для нового устава Российско-Американской кампании, продлив ее привилегии до 1882 года и передав ее и русские колонии в Америке из ведения министерства финансов в морское ведомство[83]. Местное население было освобождено от обязательного труда в пользу кампании и ему разрешили свободное перемещение. Решено было также открыть Новоархангельский порт на острове Ситха и порт Святого Павла на острове Кадьяк для свободной торговли русским и иностранным судам. Эти решения, принятые Государственным Советом 14 марта 1866 года, были одобрены императором и подписаны великим князем Константином 2 апреля 1866 года[84].
Казалось бы, теперь статус русских владений в Америке надолго оставался неизменным. Продажа колоний снималась с повестки дня. Но этот вывод был неверен. В дальнейшем, однако, оказалось, что «высочайшие» решения… представляли собой простой «клочок» бумаги, которому руководители Российской империи не придавали серьезного значения[85]. В действительности вел. кн. одержал победу. Монополия Российско-Американской кампании на управление и хозяйствование в Русской Америке, совмещение в одном лице «купца и администратора» перекрывало приток в колонии и русского частного капитала и делало недоступными их богатствам русскому предпринимательскому классу. О том, что Русская Америка обладает небывалыми богатствами, включая золото и уголь, уже давно было известно. Зато казна теперь должна была еще и выплачивать кампании ежегодную субсидию в 200 тыс. руб. Сумма небольшая, но она создавала иллюзию солидного доказательства, что вел. кн. прав.
Решения, принимавшиеся высшими инстанциями империи и одобрявшиеся государем, могли лишь добавить прыти великокняжеским интригам и умножить американскую настойчивость. И словно нарочно как раз 4 апреля 1866 года на Александра II было совершено покушение Каракозова, стрелявшего в царя.
Госсекретарь Сьюард тут же поручил Клею поздравить императора со счастливым исходом дела. При этом он связал покушение с местью царскому правительству «за уничтожение в империи рабства», что доказывало, насколько в Вашингтоне были далеки от знания русской жизни. В мая конгресс США принял резолюцию, в которой указывалось:
«…конгресс с глубоким прискорбием узнал о покушении на жизнь императора России, учиненным врагом эмансипации. Конгресс шлет свое приветствие е. и. в-ву и русскому народу и поздравляет двадцать миллионов крепостных с избавлением по воле провидения от опасности государя, уму и сердцу которого они обязаны благодеяниями своей свободы»[86].
Но и это не все. Власти США, решив не упускать момента, послали в Россию чрезвычайное посольство во главе с заместителем морского министра Г.В. Фоксом. Его отправили в Петербург на мониторе «Мианмономо» в сопровождении военного корабля «Аугуста». Царь распорядился принять делегацию с «русским радушием». Радушный прием посольства, начавшийся 25 июля 1866 г., вылился в беспрецедентную демонстрацию дружественных чувств, выражение искреннего доброжелательства к американскому народу со стороны самых различных слоев русского общества. 27 августа делегацию принял император. На другой день он посетил американские корабли. Затем последовали обеды и ужины. Осмотр достопримечательностей. Городская дума Петербурга избрала Фокса почетным гражданином. Вместе с царем Фокс присутствовал на учебных маневрах русских кораблей. Константин в это время был почему-то в Ливадии. 10 августа в Петергофе был устроен торжественный обед. На нем царь предложил тост «за процветание Северо-Американских Соединенных Штатов и за продолжение наших дружеских с ними отношений». Затем делегация посетила Москву. Н. Новгород, Кострому, Тверь и др. города. В Москве к Фоксу была допущена даже делегация крестьян, которой тот подарил флаг США. 27 августа 1866 г. был устроен торжественный прием в английском клубе в Петербурге, где выступил Горчаков. Отношения между Россией и США им были охарактеризованы как проникнутые истинным духом христианского развития. Были изданы стати и брошюры, в которых речь шла о «фактическом союзе двух великих народов». В августе же в Ливадии царь принял группу американских туристов с яхты «Квакер-Сити», среди которых был и С.Л. Клеменс - будущий Марк Твен[87].
Миссия Г.В. Фокса, ставшая публичной кульминацией русско-американского сближения, во многом способствовала распространению мнения о реальном существовании союза между Россией и Соединенными Штатами. Союза, в действительности никогда не существовавшего и даже не обсуждавшегося. Но именно это обстоятельство оказало решающее психологическое влияние на Александра II при обсуждении тогда же возобновленного вел. кн. вопроса о продаже русских владений в Америке[88].
Именно когда американская делегация была в России, министр финансов М.Х. Рейтерн представил царю доклад о дотации Российско-Американской компании по 200 тыс. руб. ежегодно и о списании 725 тыс. руб. Ее долга казне, что было утверждено царем 20 августа 1866 г. Именно этот контраст - делегация победителей-американцев и нищета РАК, - по-видимому специально организованный вел. князем, спровоцировал императора «все более утверждаться во мнении о целесообразности избавиться от обременительных владений в далекой Америке.
Из докладов Рейтерна выходило, что общее состояние финансов России находится в совершенно неудовлетворительном состоянии. 16 сентября 1866 г. Рейтерн представил царю записку, в которой отмечал необходимость соблюдения строжайшей экономии во всех государственных расходах, включая два военных министерства. Поскольку «при нынешнем истощенном состоянии страны внутренние займы… должны быть совершенно исключены», единственный выход - получение средств из-за границы. Но даже если все сократить расходы до минимума, писал Рейтерн, в три года необходимо будет приобрести до 45 млн. руб. экстраординарных ресурсов[89].
Не успели остыть следы от американского посольства, как в Петербург явился посланник Стокль. Он приехал в октябре 1866 г. и находился в столице до начала 1867 года. Болховитинов пишет: «Непосредственным поводом к возобновлению рассмотрения вопроса о судьбе Русской Америки послужил проезд в С.-Петербург российского посланника в Вашингтоне Э.А. Стекля». Он вел переговоры не только со своим непосредственным начальников Горчаковым, но и с Константином и Рейтерном[90]. Это мнение описывает лишь внешний ход событий, по сути оно ошибочно. В появлении Стокля тоже усматривается заговор. Заговорщики решили ковать железо, пока горячо.
После разговора со Стоклем великий князь поручил Н.К. Крабе, управляющему мирского министерства, сообщить князю Горчакову, что он не изменил высказанным им девять лет назад (в письме от 7 декабря 1857 г.) мыслей. Наоборот, у него появились новые и существенные доказательства их подтверждения. Главное из них состояло в том, что ближайшее знакомство с положением Северо-Американских колоний показало «во всей очевидности», что мы поставлены если не навсегда, то на весьма продолжительное время в необходимость искусственными мерами и денежными пожертвованиями поддерживать частную компанию, доказавшую свою несостоятельность, и даже оставить ей часть прав, которые могут принадлежать лишь правительственным учреждениям. А будущность России на крайнем востоке предстоит в При-Амурском крае. Если присоединить к этому исключительные выгоды, которые может предоставить нам тесный союз с Северо-Американскими Штатами, то уступка этих колоний, не приносящих нам и не могущих принести пользы, и которых мы не можем защитить. Удовлетворила бы требованиям предусмотрительности и благоразумия (письмо Краббе от 7 декабря 1866)[91].
Министр финансов Рейтерн написал Горчакову 2 декабря 1866 г. конфиденциальное письмо, в котором изложил «уважения», по которым Россия должна уступить свои владения в Америке. Вот они (в изложении):
1. РАК за 70 лет нисколько не достигла ни обрусения мужского населения, ни прочного водворения русского элемента и нимало не способствовала развитию нашего торгового мореплавания.
2. Компания не приносит существенной пользы акционерам… и может существовать лишь на пожертвования правительства.
3. Передача колоний избавит нас от владения, которое в случае войны с одной из морских держав мы не имеем возможности защищать.
4. Возможны столкновения в колонии с предприимчивыми американскими торговцами и мореплавателями. Которые заставят содержать морские и военные силы в северных водах Тихого океана, а это - большие расходы[92].
По справке от 8 декабря 1866 г. вице-адмирала М.Д. Тебенькова, члена исполнительной части Главного правления Российско-Американской компании, компания имела долгов, подлежащих немедленной уплате, на 1,12 млн. руб., стоимость ее имущества в колонии - 1,79 млн. руб., стоимость кораблей - 0,48 млн. руб., годовые доходы - 0,72 млн. руб. Годовые расходы компании - 0,68 млн. руб. При этом директор Госбанка К. Дидерикс отметил, что расходы исчислены в полном объеме, а доходы - в весьма умеренном. Он оценивал будущее РАК как достаточно благоприятное[93]. Таким образом, все финансовые ужастики сторонников продажи повисали в воздухе. Но на справку Тебенькова и мнение Дидерикса махнули рукой.
Царю заранее было предоставлено краткое резюме мнений на французском языке в.к. Константина, Рейтерна и Стокля. Болховитинов приводит его полный текст. В кратком изложении его можно свести к следующему: Вел. кн. считает, что положение колоний ухудшается со дня на день, что они не имеют для России никакого значения, что их защита трудна и дорогостояща, что все заботы правительства надо сосредоточить на владениях на Амуре, что они представляют больше ресурсов, чем северные берега американских владений.
Рейтерн считает, что РАК сохраняется искусственными средствами и долго ее существование продлить невозможно. Можно лишь одно из двух - или прийти на помощь компании денежными средствами. Или взять на себя управление колониями. Надо уступить колонии Штатам.
Стокль. Обладание колониями создает неудобства. Даже в мирное время мы не защищены от американских флибустьеров. Конфликты с США нежелательны и могут повредить сохранению хороших отношений. Стокль предлагает склонить американцев к возобновлению предложения о приобретении ими колоний[94]. В 1868 г, после оформления договора, состоялась беседа Стокля с британским посланником в Вашингтоне Брусом. Согласно отчету последнего, направленному британскому министру иностранных дел лорду Стенли, русский посланник при объяснении причин продажи ссылался на «малую ценность и непроизводительность» уступленной территории, значительные затраты на ее защиту и на поддержание порядка, а также «желание избавиться от владения, которое в конечном счете вовлечет их в спор с Соединенными Штатами»[95]. Стокль ничего не изобретал, он лишь повторяя легенду.
Уже 12 декабря 1866 г. Горчаков письменно просил царя провести особое совещание в его присутствии, указав на необходимость соблюдения непременной секретности. Заседание состоялось в пятницу 16 декабря в час пополудни в парадном кабинете МИД[96].
На нем присутствовали: Александр II, вел. кн. Константин, Горчаков, Рейтерн, Краббе и Стекль. Все участники высказались за продажу русских колоний в Северной Америке Соединенным Штатам, а заинтересованным ведомствам поручалось подготовить для посланника в Вашингтоне свои соображения. Вопрос о продаже русских владений в Америке был решен положительно менее чем за час[97]. Стенограммы заседания не обнаружено, да и вряд ли ее в тот день вели. Не сохранились и дневниковые записи вел. кн. Константина как раз за ноябрь-декабрь 1866 г.
Ссылки:
[52] В беседе с американскими купцами в Николаевске в июне 1859 г. генерал-губернатор заявил: «я люблю американцев и готов был дать им право торговать в верх реки Амур» (Болховитинов, с.150).
[53] Болховитинов, с. 148. Это мнение доказывает, что не все чиновники в России продаются направо и налево. Некоторым свойственно мыслить стратегическими категориями, а не личными симпатиями или корыстными корпоративными интересами.
[54] О тайной миссии Коллинза говорит хотя бы тот факт, что по приезде в Петербург он нисколько не торопился отправиться на Амур. Один из американских «предприимчивых людей», - Бернард Пейсон, - писал жене: «Эти русские - как они медлительны! Здесь находится джентльмен по фамилии Колиннз, назначенный американским консулом на р. Амур (в действительности он был назначен торговым представителем), который два месяца назад обратился с просьбой о разрешении отправиться по суше к Тихому океану. До сих пор он еще не получил ответа» (Болховитинов, 145).
[55] Причиной интеллектуальных трансформаций столичных сановников, вдруг загоревшихся идеей продажи Русской Америки, стал прозаический подкуп (Тороп, 40).
[56] Тороп, 40.
[57] Болховитинов, с. 327-328. Конечно только в Ницце, этом убежище для знати из нищих государств, могла прийти в голову столь светлая мысль: пустить в продажу территорию страны.
[58] Болховитинов, с. 105, 106.
[59] Болховитинов, с. 106-107.
[60] А.П. Дудин.
[61] Болховитинов, с. 107, 108, 117.
[62] Александр Зинухов. Как продали Аляску. «Совершенно секретно», № 4, 2000.
[63] Болховитинов, с. 110.
[64] Болховитинов, 185, 111.
[65] Болховитинов, с. 114.
[66] Там же.
[67] Болховитинов, с. 115, 116, 117.
[68] Вел. кн. настаивал на отправке ревизоров в надежде на получение сведений, компрометирующих Российско-Американскую компанию. И если от охраны прибрежных вод Аляски под предлогом дороговизны Константин отказывался, то для нужд ревизии был готов выделить специальный корабль (Тороп, 40).
[69] Болховитинов, с. 119.
[70] Болховитинов, с. 129.
[71] Болховитинов, с. 126.
[72] Факт слабости владений в Америке был очевидным. Общая численность русского населения в колониях в 1860 г. составляла 595 человек, креолов было 1896, алеутов - 4645, а всего 10144 человека. Число независимых индейцев оценивалось в 40 тыс. И хотя открытого столкновения с тринклитами происходили редко, в целом сопротивление туземцев оказалось едва ли не главным фактором, препятствовавшим успешной колонизации Американского материка, и ограничивало влияние компании ее островными владениями. Впрочем, уже тогда в пределах Русской Америки было до 400 золотоискателей (Болховитинов, 140-141, 201). Говорить о беззащитности русских владений не приходится. В 80-е годы, когда ими уже владели Штаты, общее число белого населения составляло 392 чел. Управление Аляской в конце XIX века вообще возлагалось на капитана одного из стоящих у берега пароходов. Эти факты говорят об абсурдности все еще бытующих доводов о том, что причиной уступки территории была малая численность русских и дороговизна управления ею (Тороп, 48)
[73] Болховитинов, 132, 130.
[74] Болховитинов, с. 132, 133.
[75] Болховитинов, 134, 135, 319.
[76] А. Зинухов.
[77] Тороп, 41.
[78] Болховитинов, 136, 137.
[79] Болховитинов, с. 140.
[80] Болховитинов, 159.
[81] Болховитинов, 160, 161.
[82] Болховитинов, с. 152, 153.
[83] Болховитинов, с. 138.
[84] А.П. Дудин.
[85] Болховитинов, с. 141.
[86] Болховитинов, 172.
[87] Болховитинов, 174-181. Надо заметить, что Твен был в близких отношениях с кланом Рокфеллера, что вряд ли случайность в истории с приобретением Штатами русских колоний.
[88] Болховитинов, 183.
[89] Болховитинов, 183, 184.
[90] Болховитинов, 184.
[91] Болховитинов, с. 185-186.
[92] Болховитинов, 184-185.
[93] Болховитинов, с. 191.
[94] Болховитинов, 189-190.
[95] Болховитинов, с. 241.
[96] Болховитинов, с. 187, 188.
[97] Болховитинов, с. 195.
